ли ещё? – минут через десять спросил его исправник. – Ждать уже надоело. Как там у тебя, получается ли чего?
– Ещё немного, – покачал головой Димка, – быстрее тут ну вот никак невозможно.
– Мирон, а ну пойди погляди? – потребовал исправник, и секретарь, угодливо кивнув головой, выскочил из-за своего столика. Обойдя со спины Димку и выглянув из-за его плеча, он замер, потом громко фыркнул и, не выдержав, прикрывая свой рот ладошкой, захихикал.
– Ну давай, давай, чего там уже? Да забери ты у него эту бумагу! – потребовал у секретаря капитан-исправник. – А ну, что там у нас? – взял он в руки Димкины художества.
– Да ведь не закончено ещё! – протянул огорченно парень.
Его слова заглушил громкий хохот. Смеялись в голос капитан-исправник и тот заседатель, что сидел от него с левой стороны. Хихикал секретарь. Даже стоящий у двери конвоир, глядя на веселье своего начальства, негромко посмеивался. Только лишь Порфирьевич сидел с надутым и обиженным лицом и с негодованьем рассматривал лежащий на столе карикатурный рисунок.
– Вот молодца! Ну, угодил! – вытирая выступившие из глаз слезы, проговорил, отсмеявшись, исправник. – Ну чего ты дуешься-то, похоже ведь? – толкнул он локтём обиженного «натурщика».
– И ничего непохоже! – с негодованием буркнул правый заседатель. – Эдак и я могу бумагу переводить, из него такой же художник, как вон из Василия господин офицер, – кивнул он на конвоира.
– Да похоже, похоже, – протянул тот заседатель, что сидел слева. – Правильно Фёдор Евграфович говорит, очень даже похоже. Смешно, конечно, но вылитый ты, Семён Порфирьевич, после долгой попойки.
– Ладно, чего же с тобой делать-то? – почесав голову, проговорил исправник, оглядывая внимательно Димку. – Врачу тебя показать, чтобы он свой вердикт вынес? Запрос в губернскую канцелярию обо всех беглых и пропавших сделать, только уж без рисунка, – хмыкнул он, убирая художество в кожаную папку. – Да по уездным спискам пробежаться за весь последний год, у нас ведь, помнится, тоже были и пропавшие, и те, кто от рекрутского набора убёг. Ну чего, господа заседатели, сами-то что скажете?
– Да пороть кнутом его нужно, чтобы он сам всё рассказал! – сквозь зубы зло проговорил Порфирьевич. – Бумагу на него ещё переводить, запросы в губернскую канцелярию слать. И так ведь неудовольствие там к нам имеется за прошлогодний недобор по рекрутской повинности. А тут вот мы им ещё одну заботу присылаем. Ищи им по всяким журналам вот этого, время своё на него трать!
– Выпороть-то его мы всегда успеем, – протянул задумчиво второй заседатель. – В чём Порфирьевич прав, так это в том, что нам на своём уезде пока бы разобраться во всем нужно. С городничим, с Алексеем Игнатьевичем надобно посоветоваться, испросить, чего он сам-то обо всём этом думает. Всё-таки он тут в уезде голова.
– Ну да, верно, пожалуй, так мы и поступим, – кивнул, соглашаясь с заседателями капитан-исправник. – Нечего нам губернские власти всякой мелочью
