style="font-size:15px;"> – Хорошо. Ты настоящий швыбзик, да? – Она ткнула меня в бок.
«Швыбзик» значит «озорной чертенок». Семья часто дразнила меня этим прозвищем.
– Лучше, чем быть кокеткой. – Я скорчила рожицу, и Маша в отместку стала щекотать меня.
Мой смех разбудил Ольгу и Татьяну, и в наказание они забросали нас подушками.
– Держи, я собрала немного ягод, – сказала Евгения.
Я моргнула, прогоняя остатки сновидения, и увидела перед собой лицо моей спутницы и зеленые просторы леса вокруг.
Мне хотелось вернуться в сон. Я задрожала, снова переживая осознание потери. Казалось, на одно волшебно мгновение Маша вернулась, а теперь ее снова нет.
Евгения хорошо выспалась. Глаза энергично блестели, а брови больше не хмурились. Она широко улыбалась, не обращая внимания на растрепавшуюся косу и торчащие во все стороны кудрявые пряди. Мое сердце болезненно сжалось.
– Ты улыбаешься, совсем как моя сестра, – произнесла я.
На ее лице тут же появилось сочувствие, улыбка пропала, и я пожалела, что высказала свою мимолетную мысль вслух.
– Держи, – неловко сказала она, протягивая горсть ягод.
– Нет, спасибо. – Я все никак не могла стряхнуть охватившую меня меланхолию. – Не могу думать о еде, пока не приведу себя в порядок. – Я подчеркнуто подергала за рубашку, которая липла к моей вспотевшей коже. За ночь блузка с сарафаном покрылись новым слоем грязи. – Если я лягу на тропинку, ты не отличишь меня от земли.
Она хихикнула:
– Одна ночь в лесу тебя не убьет, Аня.
Я прекратила дергать за рубашку. Евгения, похоже, не заметила, что сократила мое имя, как сделала бы подруга. Несмотря на грубые манеры, она, должно быть, испытывала ко мне теплые чувства. «Аня» звучало гораздо лучше «Анны». Пускай это не мое настоящее имя, но маленькая оговорка подняла мне настроение.
– Я знаю, – сказала я, вспоминая ночи, проведенные с братом и сестрами в наших садах в Петрограде. – Я не хотела жаловаться. Особенно тебе, учитывая, что ты спасла мою жизнь.
Евгения покачала головой:
– Забудь. Я просто решила тебя подразнить. Поедем в Медный и оставим вчерашний день в прошлом.
Мы снова забрались на Буяна, в этот раз Евгения села впереди. Я очень надеялась, что она права и в деревне нас не поджидает новая опасность. Заметила, что мой взгляд то и дело останавливается на ее шее, словно глаза отдыхали при виде Евгении. Она запросто могла бросить меня, когда командир Юровский потерял наш след. У нее не было причины везти меня в Медный. Она большевичка, я предупредила ее, что могу навредить революции, и тем не менее она не отвернулась от меня. Кажется, ее даже оплата больше не интересовала. Побег от командира каким-то образом укрепил наши узы.
Значит, даже коммунисты могут быть милосердны. В данный момент безопаснее всего оставаться рядом с ней.
Несколько часов спустя тропинка вывела нас из леса на широкое поле ржи, еще зеленой, но все же слегка золотящейся
