случившееся.
Пялимся.
– А вы вставать собираетесь? – робко уточнила я, елозя под могучим телом.
– Думаю, в альтернативной версии Вселенной я уже поднялся, помог вам отряхнуть платье, и мы посмеялись над случившимся.
– А в этой?
– А в этой… – мужчина запнулся, имитируя задумчивость, и убил своей откровенностью: – Я подумываю о том, чтобы встать, задрать ваше платье и… Насчет посмеяться – точно нет, но гарантирую: нам будет хорошо.
Я округлила глаза.
Я открыла рот.
Я возмущенно выпалила:
– Вокруг же книги!
Предки! Да что я несу?! При чем тут вообще книги? Когда это книги были аргументом для сексуально озабоченных психов?
– Клянусь, что в процессе не пострадает ни один переплет, – хрипло заверил мужчина и начал коварно склоняться к моему лицу.
Взвизгнув, я уперлась в широкую грудь ладонями, но проще остановить взглядом работающий пресс, чем притормозить этого Габриэля. Задрыгала коленями, в надежде попасть по самому ценному, но мужчина очень осторожно переместился и прижал мои ноги к полу.
И тогда я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы оглушить мерзавца воплем разгневанной сирены, но органы чувств внезапно вспомнили, что нос собирался и совсем забыл сделать кое-что крайне важное.
– АПЧХИ! – отважно чихнула я.
Лежим, как и лежали.
Осознаем случившееся.
Пялимся.
Точнее, пялюсь я одна, а обчиханный (и, высока вероятность, малость оплеванный) Габриэль навис сверху с закрытыми глазами и мелко трясется.
Псих! Как есть псих!
Или припадочный?
Вон и приступ, кажись, начался.
Но радует другое: мой грозный чих напрочь убил мужское либидо и энергично прибил лопатой землю на свежей могилке плотских мыслишек.
Пустячок, а приятно.
– Простите, Фелисити. Я очень неудачно пошутил, – с трудом сдерживая смех, пошел на попятную Габриэль и кивком указал на свою руку, которой упирался в пол. – Браслет моих часов запутался в ваших волосах, и я боюсь пошевелиться.
– Ааа… – облегченно протянула я, в то же время испытывая непонятное разочарование.
Вот вообще непонятное. Честно.
Но чих от маньяков обязательно запатентую!
– Обхватите меня за плечи.
Я как послушная девочка вцепилась пальцами в куртку мужчины, попутно отметив, что это только с виду – невзрачная одежка цвета грязи на болоте, а вот подкладка ярко-оранжевого цвета.
И нет, я не щупала всякие там бицепсы-трицепсы и уж точно не ловила тонкий запах парфюма.
Входная дверь хлопнула, впуская звуки дождя, прокатившийся по полу сквозняк и хозяина книжного царства.
– Лисичка, я вернулся! – крикнул дед чуть хрипловатым из-за непогоды голосом.
Мы с Габриэлем замерли, как пойманные на страстных
