древа. – Когда ты ушёл, он отправился на охоту вместе со своим отрядом в ясеневую рощу.
– Я же был там…
– Но только ты вернулся ко мне живым, а не…
Арн осёкся.
– Они наткнулись на медведя, изрядно потрёпанного и разъярённого. Видимо, тот сам только ушёл от какой-то схватки. Заметив людей, он тут же бросился на них. Убил коня под Лейвом одним ударом, и тот упал, придавив ему ногу. Вторым ударом медведь полоснул его по животу… Мужчины подняли зверя на копьях, но было уже слишком поздно. Они принесли Лейва сюда. Рана была слишком глубокая. Он… Он умер через два дня, и я сразу же отправил за тобой.
– Что? – только и выдавил Ольгир, и Креститель ответил ему страшным взглядом. – Но… но… разве может он так?..
Арн замолчал, утомлённый собственной речью. Ольгир схватился за голову, запустил пальцы в волосы. Он качал головой, расхаживая по залу. Слёз не было, лишь недоумение и испуг. Ольгир всем сердцем любил брата, и тот был ему гораздо ближе отца и почти всегда был вместо отца… Воспоминания, до того трепетно-спокойные, вмиг разбились, разрушились, больно впившись в живую плоть.
Креститель попытался подняться, но был так слаб, что мог упасть, если бы Ольгир вовремя не подхватил его за локти. Отец с нескрываемой злобой посмотрел на него, и Ольгир отпрянул от этого изнеможённого, некогда могучего тела. Арну были противны собственная слабость и зимняя бледность.
– Ольгир, ты один остался у меня, – сказал он, подавляя горечь в горле.
– Пожалуйста, отец, – вспыхнул Ольгир. – Ты же и сам этого не хотел! Я же… Я же не знаю ничего и только ошибаюсь. Я… Отец, ты же ещё проживёшь.
– Полно тебе. Все помирают. И я помру, – Арн собрал всю оставшуюся властность на языке и произнёс: – Ты будешь следующим конунгом Онаскана, государем крещёных и святых земель…
– Но твой брат. Он мог бы, – прервал это Ольгир.
– А что мой брат? Он правит над Ве и одалью за Восходным озером, и ему этого достаточно. Он не тронет тебя и не развяжет междоусобицу, если ты станешь конунгом. И его век скоро подойдёт к концу, а Онаскану нужна крепкая рука, а не сухая кисть старика.
– Отец. – Голос Ольгира дрожал от отчаяния, нахлынувшего на него. – Я не готов, слышишь?! Ты всему учил лишь Лейва. Он должен был стать следующим после тебя. Он всегда был следующим после тебя. Его все знают и… и любят. Он же… он же Лейв!
– Мёртв твой Лейв, – напомнил ему Арн. – Спит вечным сном рядом со своей матерью. И я скоро отправлюсь к ним.
– Ты долго ещё проживёшь.
– Врёшь ты мне.
– Я не вру. Пожалуйста, отец…
Ноги Арна задрожали, и он рухнул обратно в кресло, подавляя кашель. Висевший на подлокотнике золотой венец правителя сорвался и покатился вниз под стол.
– Подними, – сказал он Ольгиру сквозь кашель.
– Он не мой.
– Ещё нет. – Голос Арна Крестителя ожесточился. Вновь стал властным и ледяным. – Покуда ты
