вернуться к семье, вымыться, выпить вина.
– Уходите к нам – оба, – напрямик выложил Фугасс. – Нам нужны крепкие молодые люди, отказавшиеся склониться перед немцами и новыми законами правительства Виши.
– Мы? – спросил Лоран. – Но что мы можем?
– Дать отпор угнетателям. Когда мы покорны, врагам не надо даже убивать нас – мы сами отдаемся им в рабство. Вы хотя бы представляете себе размах немецких реквизиций? Они берут не просто провиант. Еще и оборудование – а следом придет черед лошадей. Немцы крадут все, чем мы живем. Без лошадей – как нашим земледельцам вспахать поля? В Париже голод, но почти весь наш урожай уходит в Германию. А французские дети тем временем умирают.
Пекарь вздохнул.
– Простите. Я не хочу произносить долгих речей. Но это важно. Особенно для тебя, Люк.
– Почему для Люка? – поинтересовался Лоран. Если он и обиделся, то никак этого не показывал.
Фугасс поднял брови.
– Из-за его внешности. Более того, ты ведь знаешь, что он говорит по-немецки.
На лице Лорана появилось настороженное выражение.
– Мы с ним всю жизнь дружим. Конечно, знаю! Хотя мне очень интересно, откуда знаете вы.
Фугасс перевел взгляд на Люка.
– Твой отец мне все рассказал.
Люк вихрем развернулся к нему.
– Что вам известно?
– О чем он говорит, Люк? – недоуменно спросил Лоран.
Люк ткнул в пекаря пальцем.
– Месье Фугасс, ваша тайна со мной в такой же безопасности, как и моя с вами. Но меня не надо спасать. Я сам способен о себе позаботиться. Более того, я должен заботиться и о семье.
– Слишком поздно, Боне.
– Что? – Люк вскочил на ноги. – Поздно? Что вы имеете в виду? – Только тут он заметил, что за спиной у него выросло трое незнакомцев. Лица их были скрыты за сетками, какими пасечники защищаются от пчел. Глаза Люка расширились от изумления. – Кто вы такие?
На лице Фугасса появилось несчастное выражение. Он кивнул – и по его сигналу незнакомцы набросились на Люка с Лораном. Те даже крикнуть не успели. Сильные руки зажали им рты и бросили ничком на землю.
– Извини. Не так я хотел бы привлечь тебя в наши ряды, – промолвил Фугасс. – Но я обещал твоему отцу сохранить тебе жизнь, и у меня нет выбора. – Он извлек из кармана люковское свидетельство о рождении. – Из дома тебе больше ничего не понадобится. Мне искренне жаль, что ты не в состоянии помочь семье, но я действую по приказу твоего отца. Мы не таим на тебя зла за твое происхождение, однако сейчас самое подходящее время доказать, что ты французский патриот.
Люк взревел от ярости, но руки, зажимавшие его рот, заглушили звук.
Церковный колокол принялся отбивать часы. Восемь. Цикады вновь завели свою песню; за жужжанием одинокой пчелы Люк различил голоса играющих внизу, в деревне, детей и надсадный рокот автомобиля на ухабистой проселочной дороге.
Люк прекратил вырываться. Автомобиль?
– Тише. Твои глаза скажут тебе все, что ты должен узнать.
Люк
