Кавада уверенно кивает, и подает ей руку:
– Тогда вам придётся пройти со мной.
Такой долгий допрос способен из кого угодно душу вытрясти. Гён Ран уже сбилась со счета, сколько раз ей задали один и тот же вопрос на разные лады. Какой смысл? Она ведь всё равно ничего не знает, так что даже лгать не приходится.
– Как вы связались с повстанцами? – устало спрашивает худощавый японский секретарь. На носу у него поблескивают круглые очки.
– В лесу. Просто нашла, пока ходила за травами.
– Что они вам рассказали о своих планах?
– Ничего.
– Они упоминали кого-то ещё?
– Нет.
– Они говорили с вами?
– Нет.
– Кто ещё из селян может прятать повстанцев?
– Не знаю.
– Вы лжёте нам.
– Нет.
– Тогда скажите правду.
– Я ничего не знаю.
– Как же вы тогда связались с повстанцами?
– Случайно нашла в лесу.
– Но ведь они наверняка прятались, верно?
– Я уже не помню. Я собирала травы и увидела их.
– Что они вам сказали?
– Мы почти не разговаривали.
– Вы слышали какие-нибудь имена?
– Нет.
– Кто-то из соседей видел, как вы вели их к себе домой?
– Нет, это было ночью, все спали.
– Вы ночью ходили в лес?
– Нет, я нашла их ещё днем и договорилась, чтобы они дождались ночи. Я пообещала вернуться.
– О чём ещё вы с ними говорили?
– Больше ни о чём.
– Они говорили, как их зовут?
– Нет.
– И вы не признали в них никого из знакомых?
– Нет.
– Но, как же вы заговорили с незнакомыми мужчинами? Тем более, одна, да ещё и в поле.
– Это было в лесу.
– И что вам понадобилось в лесу?
– Целебные травы для моей сестры.
– А партизаны что, прятались как раз в тех местах, где растут целебные травы?
Ей не дают пить. Ей не дают спать. Ей не дают ходить в туалет.
Гён Ран дремлет прямо на полу холодной камеры, дожидаясь, пока охранник, проходя мимо её двери, проведёт железным прутом по металлическим решеткам, извлекая из них тошнотворный вибрирующий звук, который снова вернёт её к бодрствованию.
Трупы так и остались лежать во дворе. Что толку от того, что она отослала детей к соседке? Всё равно, они вернутся и найдут мертвых людей в своём дворе. Какая травма для неокрепших детских умов.
Впрочем, это уже произошло. Ещё вчера. Или позавчера. Мать наверняка уже позаботилась о том, чтобы бедолаг схоронили где-нибудь в лесу. Там, где она, эта незадачливая Гён Ран, и нашла трёх здоровых мужиков-повстанцев.
