чтобы мять по ночам.
– В постели, рядом с женой? – с усмешкой осведомился Порфирий.
– Зачем? Жене в другой комнате место найдется. Кто она такая? Мужнина вещь. Смирится. А вякнет, что против, так вожжами в момент успокою. Женское дело хозяйство блюсти, жратву готовить, за детьми смотреть.
– Утри слюни, Ерема.
– Не уступишь, значит. – Якунин вдохнул. – Оно и понятно. Я бы такую бабенку тоже ни за какие деньги не отдал бы.
– Хорош о бабах, Ерема. Чего еще произошло?
– А тебе убийства государя мало?
– Одного убили, другой на трон сядет. Сын и наследник, Александр Александрович. Нам от этого ни убытка, ни прибыли.
– Не скажи, Порфиша. Новая метла по-новому метет. А вдруг теперешний царь вернет крепостное право?
– Того не будет. Старое не вернешь.
– Как знать. А на селе все тихо, да и время ныне какое? Все по избам сидят, детей строгают, силы перед посевной набирают.
– Да, силенок потребуется немало.
– Только не тебе. Вон развернулся как, похлеще прежнего барина. Лучшие пашни, табун лошадей, коровы, овцы!.. Полсела на тебя работает. Да еще целая орава бобылей из соседних деревень, у которых за душой ничего нет.
Порфирий повысил голос:
– Это тебя не касается. Начинали вместе, на равных условиях.
– Ладно, Порфиша, я ничего, богатей на здоровье. Скажи лучше, лошаденкой по весне подсобишь?
– Так у тебя две свои. Или их уже не хватает?
– Хватило бы, да только одна стара уже, толку от нее мало.
– Купи молодую.
– Так дешевле нанять. У тебя коней много.
– Что за привычка такая дурная, чужое добро считать? За своим смотри.
Еремей хитро улыбнулся:
– Да разве ж мы чужие, Порфиша? Росли вместе. Забыл, как мальцами с ветлы в реку прыгали? Ты как-то раз о корягу ударился. Потонул бы, да я вытащил. Не помнишь?
– Все помню, Ерема. Баловались, играли, в реку прыгали. Спас ты меня, а потом Прасковью увел.
Еремей рассмеялся:
– Было дело. Но не моя в том вина, что Параня меня в женихи выбрала. Не ведала дуреха, что ты богатеем станешь. Просчиталась. Одно слово – баба дура.
– То-то ты возле нее крутился, пока я с отцом на заработках был.
– Что было, Порфиша, то прошло. А Параня никак до сих пор мила тебе?
– Нет, – отрезал Гуляев.
– Конечно, когда рядом под боком молодуха.
– Гляжу я на тебя, Ерема, вроде человек православный, а несешь ересь какую-то.
– Господь простит. Не со зла же, да и не всерьез. Так поможешь с лошадью?
– Посмотрим.
– Ну и ладно, пошел я. Мне еще к старосте зайти надо.
– Иди, Ерема.
Сосед ушел. Порфирий вернулся к дому, заметил работницу у амбара, присмотрелся. А Ерема прав, баба действительно ничего. И лицом хороша, и фигурой. Как он раньше того не замечал?
– Катерина! – позвал Порфирий.
– Да,
