что многие могущественные люди при дворе благосклонно относятся к такому браку – к примеру, Роберт Дадли, графы Арундел и Пемброк, а также Николас Трокмортон, мой старый знакомец и английский посол. Видимо, они считают, что так он сможет играть роль нового «хозяина», выбранного англичанами, чтобы держать меня на коротком поводке. (Это напоминает предыдущее предложение Елизаветы заключить брак с ее дорогим Дадли. Он по-прежнему не женат, но она явно не хочет повторять свое предложение.) Они полагают, что таким образом меня можно будет держать в резерве для наследования престола.
Почему никто не вспоминает, что я уже замужем? И они еще говорят, будто у меня короткая память? Уже ходили разговоры о том, чтобы выдать меня замуж за Филиппа Испанского, Джорджа Дугласа или Гамильтона, недавно овдовевшего в третий раз. О, какими же старыми мы становимся! А сегодня – я едва не лопнула от смеха – почтенный Фрэнсис Ноллис предложил кандидатуру своего родственника Джорджа Кэрри. Если они в самом деле считают меня убийцей, то их цинизм и честолюбие постыдны и достойны всяческого осуждения. Даже Макиавелли покраснел бы от такого двуличия!»
«29 сентября 1568 года. День Святого Михаила и всех Ангелов.
О! Я с трудом могу держать перо и еле дождалась темноты, чтобы остаться наедине с собой. За обедом мне хотелось крикнуть Ноллису в лицо: «Вы с самого начала знали об этом!»
Мне не позволят присутствовать на судебном слушании. Я вынуждена говорить через своих представителей. Но как они смогут говорить моими собственными словами? Они – это не я. Я надеялась, что наконец смогу встретиться с предателями лицом к лицу, но нет: это им разрешат лично присутствовать в зале. И кому – лорду Джеймсу, Мортону, Мейтленду и главному «праведнику», лорду Линдсею! Однако я останусь здесь, в сорока милях от Йорка, где состоится судебное заседание.
Самой Елизаветы там тоже не будет. Она пришлет герцога Норфолкского, сэра Ральфа Сэдлера (моего врага с колыбели!) и графа Сассекского, своего камергера, который ненавидит Шотландию больше всех остальных. Насколько мне известно, он рассказывал Елизавете, что дед учил его никогда не доверять шотландцам или французам. Из этих троих только Норфолк не считает меня злодейкой.
Теперь я должна найти представителей, которые будут говорить от моего лица, как будто кто-то и впрямь может это сделать.
Но хуже всего, что Елизавета разрешила лордам представить «Письма из ларца» как свидетельство на суде, а мне до сих пор даже не предоставили возможности увидеть их! Не имею представления, что это такое. Письма и стихи, которые я писала Босуэллу? Может быть, они были переписаны и перекроены по их усмотрению? Или это обычные фальшивки? Как мне ответить на них, если я даже не знаю, о чем там говорится?
Я узнаю собственные слова, даже переписанные другой рукой и переведенные на другой язык. Несомненно, слова, вырванные из контекста (или, хуже того, помещенные в новый контекст), выставят меня в дурном
