станешь рассматривать древние картинки, и горячая пульсация живой исторической плоти заполнит твой мертвый вакуум. Ты пойдешь грозной тропой Ивана Грозного и вернешься обратно в Рай, откуда некогда изгнали Адама и Еву. Ибо Вечность – это Рай даже для грешников, прикосновение к Вечности – жизнь. Древняя книга раскроется над тобой, как парашют, и спасет тебя. Сила добротолюбия, заключенная в этой книге, преодолеет смерть, но есть и мелкие радости жизни, которые ты непременно преумножишь, благодаря Своду.
– А вот поспорим на сто долларов, что ты не знаешь, как зовут третью жену Ивана Четвертого, – скажешь ты когда-нибудь своему случайному попутчику, молодому бизнесмену Васяте в спальном вагоне СВ поезда, идущего по рельсам вдаль, после того, как вы угостите друг друга коньяком «Хенесси».
– А это кто такой, Иван Четвертый? – спросит попутчик.
– Это царь твой, чушка! – рассердишься ты, глядя на него с философической укоризною.
– Ты че гонишь, мужик! У нас теперь всем известно, кто царь, который завершает восстановление вертикали к небесам! – вскричит Васята, но тут же поймет, что лопухнулся, и зауважает тебя еще больше.
Тонкая материя эта наша история! Лето, весна, зима, осень. Листва опадает, проходит жизнь, а зачем? И почему нас любят болгары и не любят англичане? И отчего у нас здесь все вместе – высокое и низкое, зверское и нежное, грешное и святое, бардак и порядок. Ты начнешь понимать это, когда изучишь эти ЛИЦА – моих, твоих, наших предков. Ты услышишь въедливую мелодию, которую исполнял на дуде древний русский нищий, узнаешь, что в XVI веке на Руси еще не пили чаю, перед тобою вереницей пройдут цари, князья, короли, воины, пахари, злодеи, праведники, верные жены, блудницы. Ты станешь другим человеком.
Ну, а если ты не хочешь жить и умирать другим человеком и эта судьбоносная (для тебя!) часть моего бизнес-плана тебя не увлекает, то вот тебе иной, материалистический резон для принятия правильного решения. Доллар рухнул, паевые фонды ненадежны, золото украдут, банковский процент низок. Я бы на твоем месте все равно вложил деньги в покупку этого издания, состоящего из двадцати одного тома в переплете из настоящей шагреневой кожи, весом более десяти килограмм каждый. Ведь эти книги будут только дорожать с годами, как старое дерево или слоновая кость, поэтому, если тебя опять прижмет, ты сможешь легко и с барышом продать их. А не прижмет, так подаришь их на смертном одре нашему родному Московскому геологоразведочному институту им. С. Орджоникидзе, который мы с тобой оба неизвестно зачем окончили. Все, авось, тебя черти меньше будут жарить на сковородке, когда ты окажешься ТАМ. Сильно надеюсь на то, что пока еще ты все-таки ЗДЕСЬ и в ближайшее время откликнешься на мое скромное предложение.
Любящий тебя Гдов
P.S. Да, забыл. Ты же меня наверняка спросишь, как в том анекдоте про «нового русского», а в чем, собственно, нагребка и чего это я, собственно, так хлопочу, уж не с процента ль работаю?
