где несколько секунд назад стояли Блум и ее дед, останавливаюсь. Сердце в груди колотится так быстро, что, кажется, вот-вот выпрыгнет.
Нет, нет, нет. Черт, нет, я не могу потерять Блум!
Озираюсь по сторонам, сканирую лица вокруг себя, но ни одно из них не кажется знакомым.
– Блум! – почти в отчаянии кричу я. Притворная роль меня уже не волнует. Плевать, что подумают обо мне другие повстанцы, Уилл или Джозеф. Где-то среди этих сражающихся мужчин находится Блум, и я даже не хочу представлять себе все то, что с ней может случиться. Снова кружу на месте, ища в толпе ее светло-русые волосы.
Внезапно краем глаза замечаю какое-то движение. Едва успеваю увернуться – и вовремя: мимо меня проносится энергетический шар, попадая какому-то парню в плечо. Тот с криком падает на землю, но сейчас я не могу на это отвлекаться. Поспешно разворачиваюсь и продолжаю протискиваться сквозь людскую массу. Время от времени отражаю атаки, но меня почти не задевает.
Когда, наконец, замечаю Блум, мне хочется завопить от облегчения. Ее светло-русые локоны отчетливо выделяются среди остальных, сияя мне навстречу, словно своего рода сигнальный огонь.
Однако облегчение длится недолго, потому что едва ли секундой позже в ее живот с силой врезается кулак. Гневный рык вырывается из моего горла, когда я бросаюсь вперед и несусь к Блум и женщине, которые схлестнулись в ожесточенном поединке. Я не узнаю мятежницу, с которой сражается Блум, и, честно говоря, мне плевать, кто она такая.
Я успеваю перехватить руку женщины как раз в тот момент, когда она снова делает выпад, целясь в Блум.
– О нет, так не пойдет! – рычу я и дергаю девушку назад с такой силой, что та пролетает по воздуху целый метр, приземляется на спину и начинает, задыхаясь, кашлять, но я больше не обращаю на нее внимания.
Мой взгляд прикован к Блум. Если еще совсем недавно она выглядела плохо, то за последние несколько минут ее состояние явно ухудшилось. Кровь на лице по-прежнему на месте, кожа все так же бледна, а рука неестественно скована и прижата к телу.
– Ты ранена, – заставляю я себя сказать спокойно, изучая ее лицо. – Куда тебя ранили?
Она смотрит на меня, и снова смесь ненависти, неверия и боли плещется в ее светло-серых глазах.
– Тебе жить надоело? – шипит она в ответ. Блум поднимает руку, вытирает ребром ладони уголок рта, где тоже виднеется кровь.
И снова ярость в груди грозит затуманить мне зрение, но я беру себя в руки. Нужно сосредоточиться.
– Потому что пришел сюда, чтобы поговорить с тобой? – Я поднимаю руки так, будто хочу сдаться. – Выслушай меня.
– Не смей указывать мне, что делать, а что нет! – кричит она. – Я и так слишком часто позволяла тебе это. Ты слишком долго издевался надо мной.
– Я не…
Продолжить я не успеваю, потому что в следующее мгновение она прыгает вперед, прямо на меня, вытянув вперед руку. Я понимаю, что она задумала. Я знаю ее силы,
