Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
идеального типа тоталитаризма (понятие, использовавшееся уже в литературе 20-х гг., в том числе в русской эмигрантской литературе). Собственно говоря, концепция тоталитаризма была четко сформулирована в послевоенный период (особенно в книге Х. Арендт) на основе сопоставления двух типов тоталитаризма – коммунизма и фашизма. Дискуссия об их историческом соотношении, взаимном влиянии, сходных чертах и различиях породила большую литературу в период Холодной войны, которую здесь не место рассматривать (147). Новое содержание эти споры приобрели на исходе XX в., когда выяснилась нежизнеспособность системы реального социализма. Коммунизм (во всяком случае его реальное воплощение) и фашизм – две важнейших утопических идеологии XX в. – были признаны в глобальной исторической перспективе не шагом вперед, а срывом социального развития. Идея исторической необходимости достигла, как казалось, своего наивысшего выражения в столкновении фашизма и коммунизма: Вторая мировая война оказалась арбитром в споре этих идеологий, претендовавших на то, чтобы наследовать буржуазной демократии – сил реакции и прогресса, прошлого и будущего. Однако это представление окончилось с прекращением существования обоих претендентов на всемирное господство. Они оказались лишь краткими эпизодами мировой истории. Будучи порождены демократией, они уступили ей дорогу. В них, как стало ясно в исторической ретроспективе, не было ничего неизбежного, и история XX в., как и предыдущего, могла пойти по-другому. Противники исторического детерминизма (например, К. Поппер) специально подчеркнули этот теоретический вывод: в истории, согласно их воззрению, нет ничего необходимого и достичь свободы можно, преодолев мифы (148). К их числу относятся революционные мифы, которые особенно опасны тем, что не доступны критическому опровержению. Так, миф Французской революции оказал влияние на происхождение русской революции, которая проходила в другое время и в совершенно иных социальных условиях. Напротив, русская революция на Западе стала восприниматься затем как продолжение Французской и стимулировать тот же миф в других странах мира. Из русской революции западная интеллигенция создала миф, который не соответствовал действительности, но являлся фактором идейной борьбы на Западе. С концом Холодной войны и распадом Советского Союза иллюзия рассеялась: была исключена возможность какого-то будущего совершенного общества и выяснилось, что есть только это, существующее, общество, со всеми его противоречиями. Идеалом является либеральная демократия, поскольку она позволяет понять и преодолеть эти противоречия, не прибегая к утопии (149). Популярный тезис о «конце идеологий» означал лишь то, что с крушением коммунизма как последней тоталитарной идеологии, не существует более препятствия для принятия обществом принципов либерализма как единых общечеловеческих ценностей. Несмотря на свой преувеличенный оптимизм, данный вывод, безусловно, выражал переломный этап в идеологическом развитии
