они с Кэмероном были счастливы. Планировали совместное будущее. Но потом все изменилось. Беременность, аборт и все дальнейшее. Ревность и ненависть. Все произошло так быстро, что Виктория едва успевала осмыслить. И теперь она в центре кошмара, из которого нет выхода. Она отвела взгляд от окна и посмотрела на своего адвоката.
– Что будет, если я не соберу деньги?
Роман Манчестер поджал губы, взял кружку с кофе и медленно сделал глоток, после чего аккуратно поставил ее на стол.
– Думаю, вам лучше найти способ достать деньги, давайте остановимся на этом. Будет гораздо легче строить эффективную защиту, если до суда вы будете не в тюрьме. Не невозможно, просто легче.
У Виктории гудела голова. Настоящая слышимая вибрация. Она представила, что это нейроны ее мозга пытаются осознать серьезность момента, пока не поняла, что это что-то другое. Вибрация реальная. Нарастающая тряска, от которой задребезжал ее стул и вздрогнул стол. Звук, который ее сопровождал, изменился с далекого гула на пронзительный вой.
Внезапно на периферии зрения мелькнул какой-то объект, но пропал до того, как она успела перевести взгляд на окно. Потом кабинет встряхнуло и закачало. Со стен попадали картины, разбился стакан, и в ту же секунду в уши ворвалась ударная волна взрыва. Свет мигнул, а на голову посыпалась потолочная плитка. Снаружи пропало видное еще секунду назад голубое небо. Его место заняла стена черного дыма, стершая яркое утреннее солнце. Такой же темный дым заструился из вентиляции, а ноздри заполнил не предвещающий ничего хорошего запах. Она почуяла запах, но не сразу распознала его. Не совсем точно, но больше всего он напоминал бензин.
Манхэттен, Нью-Йорк
двадцать лет спустя
Нью-йоркское бюро судебно-медицинской экспертизы располагалось в непримечательном шестиэтажном здании из белого кирпича в Кипс-Бей на пересечении 26-ой Восточной улицы и Первой авеню. Если бы кабинеты занимали два верхних этажа, из них открывался бы вид на Ист-Ривер и северную часть Бруклина. Но верхние этажи предназначались не для ученых и медиков, которые шастали по зданию. Их зарезервировали для систем очистки воздуха и воды. Циркулирующий внутри крупнейшей в мире криминалистической лаборатории воздух был чистым и сухим. Очень-очень сухим. Влажность вредна для ДНК, а выделение ДНК было одним из профилей лаборатории.
В холодном, сыром подвале располагалась лаборатория по обработке останков. Лаборант открыл герметичный замок криогенного бака, выпустив в воздух туман жидкого азота. Руки лаборанта защищал тройной слой латексных перчаток. Лицо закрывал пластиковый щиток. Лаборант погрузил в бак хирургические щипцы и достал из тумана пробирку. Ее заполнял белый порошок, который несколько минут назад был образцом маленького костного фрагмента. Жидкий азот использовался для заморозки кости, а затем замороженный образец интенсивно трясли в пуленепробиваемой пробирке. Результатом становилось полное превращение первоначального образца кости в мелкую пыль. Технология
