философии. Именно с него начинается глубокая и основательная разработка вопросов и проблем «Бытия», т. е. материальной основы всего сущего. Отныне «центр тяжести» греческой мысли перемещается с размышлений о первоначале природы на всю совокупность физических элементов мира, т. е. на природу и ее бытие в целом. Ксенофан, учитель Парменида, рассматривал лишь свойства Единого (бога) и не задавалсявопросами об условиях его существования. Однако представление о боге, которого мы не можем видеть, остается всего лишь гипотезой, предположением, пусть даже и весьма вероятным. Поэтому Парменида, напротив, интересовало само бытие – то, что непосредственно существует и может быть познано. Для него было совершенно очевидно, что Единое и условия его бытия должны совпадать, т. к. бог не может находиться в том, что ему не соответствует. Стало быть, если мы получим ответ на вопрос о сущности земного бытия, то сможем представить себе не только картину мироздания, но и само Единое. А следовательно, единственно достойной темой философствования должно стать бытие во всей его совокупности.
Надо сказать, что по логичности и последовательности мышления с Парменидом мало кто мог сравниться. Давайте проследим за ходом его мыслей. Во-первых, он обратил внимание на тот факт, что многие мыслители прилагают огромные усилия для размышлений и описания того, чего в реальности ни увидеть, ни познать невозможно. Все эти несуществующие вещи, согласно его мнению, – суть пустота, бессмыслица, ничто. Но как же может человеческий разум, восклицает Парменид, думать о «ничто»?! Это равносильно тому, что он вообще ни о чем не думает. Именно так рождаются на свет всевозможные предположения, домыслы, слухи и просто нелепицы. Поэтому Парменид четко и однозначно заявляет: нельзя ни мыслить, ни говорить о том, чего в действительности не существует! Единственным предметом изучения и размышления может быть только то, что поддается нашему чувственному восприятию, т. е. материальное бытие.
Во-вторых, утверждает Парменид, нельзя иметь одновременно два противоположных суждения об одном и том же предмете: либо сто драхм лежат в моем кармане, либо их там нет. Это полностью соответствует т. н. логическому принципу непротиворечия. Но мы только что выяснили, что существует только бытие. Отсюда вывод: если есть только бытие, значит, нет никакого небытия!
Далее, если существует только бытие, заполняющее собой все мироздание, то как же можно думать, что оно когда-то могло из чего-либо возникнуть и со временем должно куда-то исчезнуть? Думать, что бытие возникло из небытия – абсурд. Если же оно возникло из другого бытия – опять абсурд, т. к. это значит, что оно уже было. То же с исчезновением – уйти в небытие бытие не может, т. к. его не существует. Уйти в другое бытие означает остаться. Стало быть, делаем еще один вывод: бытие вечно и неизменно.
Далее, если бытие вечно и неизменно, то, следовательно, оно не может ни передвигаться с места на место, ни делиться на части. В самом деле, если мы представим себе, что бытие передвинулось
