кстати, с этим, не так хорошо: как у меня! – С гордостью отметила она, подметив небольшую эмоцию на лице Егора: в виде улыбки. Вот только и точнее: ухмылки. На левый же бок и… угол. Почти что: и как попытку – выйти из-под гипноза, наложенного им же самим и на себя. Вот только, и от этого же все, не менее пугающую и ужасающую: своей натянутостью и… вымученностью. Он будто видел свет – и шел к нему, но и все больше, при этом, погружаясь во тьму: обретая вместо солнца – луну; а вместо света, несущего его, хотя видеть различия ее рассказа и своих же догадок, видел одни только сходства. – В плане: дотошности и долгого «рассусоливания»… Надолго ее – не хватает: в описаниях и… прописывании. Но зато хорошо, и даже очень, с короткими мыслями. Со стихами! Как у тебя. И… Вас!.. «Краткость – сестра талантов», да?..
– Конечно… – сжал губы в тонкую полоску Егор и глазами на миг, лишь на миг, попросил помощи у Влада, чтобы и он вступил уже в диалог: иначе, как он уже и показывал без стеснения самим же собой, его подорвет; прямо здесь и сейчас. Да-к еще и проорав в конце: «Зеркально, да, Влад?!.. “Зеркально”. Как в зеркало ж глядел!.. Придурок». «Егор!..». Но, так и не получив вразумительного ответа, «последний» крик, и тот, и другой, но и больше же всего первый, о помощи, тут же понял, принял – и продолжил за ним: – Сестра!.. Я так понимаю, она помогает тебе: в особенно трудные моменты жизни и… «стечения обстоятельств» в ней, да? Применительно и примечательно: в «дни Розы»!.. Точнее: вечера. Назовем это: так…
– Не во все!.. Но. Да… – еще больше удивилась брюнетка, пытаясь прочесть что-то в глазах обоих парней, но, как и их лица, так и их же души: были сейчас закрыты от, хоть и тут же все для нее. Сокрыты!.. Будто бы и под корочкой же льда, с большим же, прямо-таки и превалирующим, количеством его; а не чистого виски или, допустим, той же реки. Моря!.. Запотевшие. И словно бы… с инеем! Морозной… мятой. Или под слоем пыли. С сухой грязью… на камнях, занесенной на них ветром. Словно бы и: ностальгии. Чего-то старого и… забытого. Ненужного: тогда. Но, и отчего-то, нужного так же: сейчас! – На началах – это было прямо: особенно остро. Когда я только начинала же и старалась, пыталась разобраться с собой и в себе. А после!.. После – я привыкла и смирилась, вроде как. Перестала обращать внимание. И воспринимала: как… Данность. Но вы не думайте!.. Она – не «плохая». В том плане, что… Она не делает: ничего плохого. Мне!.. Да и… себе. Никому!.. Мы не обсуждаем – все и всех, как… Подруги! Не сплетничаем. И не судачим… Говорим: по делу! Да и она… Успокаивает меня! Ненавидит… и ругает Розу, как и я!..
– Что?.. – Прохрипел блондин и будто из ступора вышел, вместе с этим; а за ним – и рыжий; даже и сев как-то чуть более вертикально, прямо, до этого же: практически и распластавшись: будучи – полулежа-сидя на спинке и сидении-сидушке же дивана. Да-к еще и смотря теперь на нее – совершенно другими глазами: с каким-то понятным, и только ему же все, недоверием. Но и при этом же всем!.. Шоком. Влад же – сменил, наконец, ногу, правую на левую: вдруг и осознав, что слишком
