Что касается, так сказать, простых радостей жизни… Я вспоминаю замечательную историю, которую мне рассказывал один таксист. Среди таксистов встречаются философы, во всяком случае, встречались, не знаю, как сейчас, потому что им, наверное, немножко скучно за рулем. И вот, когда они видят человека и у них возникает надежда, что у этого человека есть что-то в голове, они вступают в разговор. Вот этот таксист рассказал один случай, который его однажды совершенно потряс. Останавливает его молодой человек непривычного вида (очень строгий черный костюм, белая рубашка, черный галстук, черная шляпа, портфель в руках, тоже солидного, традиционного, консервативного вида, ну и плюс некоторое выражение лица). Таксист сделал свои выводы и говорит:
– Простите, вы, наверное, священник?
– Да, вы не ошибаетесь, я – священник. Более того, я иеромонах.
Таксист решил, что самое время вступить в интересную беседу, и сказал:
– Ну и как, не жалко было расставаться с радостями жизни?
Иеромонах грустно улыбнулся и спросил:
– И много ты их видел, этих радостей?
Вот тут-то таксиста и стукнуло. Он очень эмоционально об этом рассказывал: «Я подумал: мне 28 лет. А если вспомнить, какие у меня были радости? Было всего, что угодно, навалом, но радостей-то почти что и не было». Если радостей нет, то чем наслаждаться?
А. Р.: Я думаю, что на самом-то деле настоящие радости у него были, да он мимо проходил. Просто установка на получение радостей во что бы то ни стало и от всего, что происходит с тобой в жизни, девальвирует саму радость. Радость постепенно обесценивается, и люди теряют способность видеть хорошее, радоваться добру. Семья, дети, добрые дела, творчество, – ведь все это не может не радовать. А вот – не радует… Что же до нездорового стремления к наслаждению от всего в жизни, по-моему, это как раз яркое свидетельство того, что жизнь-то на самом деле безрадостная и по-настоящему наслаждения-то в ней и нет.
М. Ж.: Абсолютно. А безрадостная она почему? Потому что она не творческая. Я сейчас не говорю даже о том, что если верили бы в Бога – все было бы хорошо. Но имели бы какие-то творческие цели, просто представление о том, что можно творить, – было бы совсем другое дело…
Не быть «коротким гедонистом»
М. Ж.: А и впрямь: наслаждаться жизнью – это творческая позиция? Нет, это позиция потребительская. А у потребительства есть такое проклятие: всего мало и все приедается.
А. Р.: В связи с этим мне вспомнилась одна статья Сергея Худиева в «Фоме». В ней говорилось о том, что христиане отличаются от атеистов тем, что атеисты – это «короткие гедонисты», а христиане – «долгие». Конечно, это несколько условно, поскольку гедонист по определению имеет своей конечной целью удовольствие. У христиан же, по единодушному мнению святых отцов, целью является Сам Бог, а вовсе не блага и удовольствия, Им подаваемые. «Долгими гедонистами» христиане
