Д.: Марина Андреевна, расскажите, как создавался «Альфа и Омега»? Это было такое интересное время синхронного всплеска – одновременно возникло сразу несколько православных изданий – «Фома», «Встреча»…
М. Ж.: У меня было желание издавать православный журнал. Я посмотрела, что тогда стал делать «Вестник РХДД». Он ударился в ностальгию по России, а я видела потребность удариться в ностальгию именно по диаспоре. Вначале мы очень много публиковали Шмемана, Мейендорфа, Флоровского – хотели донести до читателя России, который ничего этого не знал, подвиг православной диаспоры.
Это были великие люди, они были велики именно в своем стоянии. Свет миру. Они при этом были лишены родины, им было горько от этого всегда, но на их стоянии это никак не отражалось. Совершенно чудом я получила какие-то глупые деньги, я не понимаю, как их на что-то хватило, но вот стала я издавать, и все.
А. Д.: У вас большой редсовет, но велика ли сама редакция?
М. Ж.: Было нас двое: я и моя крестница. И до сих пор две хворые старухи этим занимаются.
А. Д.: Как собирали авторов?
М. Ж.: Кто приходил, кого приглашали. Вот, например, я как-то «положила глаз» на совсем молодого, но умного, мыслящего и красивого отца Алексия Уминского и сказала, что сам Бог ему велел что-то писать про воспитание. Он очень взволновался и сказал: «Марина Андреевна, я должен вас предупредить, я не профессиональный педагог». На что я ему ответила, что это очень хорошо, что профессионального педагога я бы и не пригласила.
Совсем умирающему отцу Глебу Каледе я как-то предложила из его статей о Туринской плащанице сделать обобщающую. Он благословил нас сделать суммирующий текст, лежа в больнице, где его и дорабатывал. Он умирал, номер еще не вышел, и мы просили в типографии, чтобы нам сделали отдельные оттиски, и батюшка их подписывал: «детям», «друзьям». Потом эта статья вышла невероятным совокупным тиражом (отдельными изданиями, републикациями), кажется, около 200 000 экземпляров. А потом мы стали всего отца Глеба печатать – главы «Домашней церкви», проповеди и прочее. И подготовили к печати все его труды.
Еще с владыкой Антонием получилось – как-то мы столкнулись с Еленой Львовной Майданович, и она нас полюбила. С тех пор у нас нет ни одного номера, в котором не было бы владыки Антония.
До дыр
А. Д.: Помните первый номер?
М. Ж.: Первый номер… Первый номер надо еще увидеть. Он был тоненький, нелепо сверстанный, в какой-то дурацкой бумажной обложке. Это же постепенно у нас обложка стала не совсем бумажная, а потом мы завели на ней какую-то красоту, потом она стала цветная. За эту красоту нас дико ругали, шли шепоты, что журнал не православный, потому что изображена Троица в четырех лицах. А там изображена всемирно известная миниатюра «Епифаний Премудрый с братией пишет житие преподобного Сергия».
У нас никогда не было большого тиража, но я знаю, что каждый экземпляр зачитывают до дыр. В библиотеке Троице-Сергиевой
