распорядки не могут помочь беде. Раскольники считают себя привилегированным сословием, которое бывает виновато тогда только, когда не уплатит требуемых с него поборов. Затем, раскольника преследуют следствием и судом, только по особым случаям ссоры с попом или при отказе в непосильных требованиях; и всякое новое постановление по расколу, в чем бы оно ни состояло, служит новыми тисками для вымогательства, более в нем местного значения нет»24.
Соответственно, и приходскому духовенству было очень трудно различить православных и «раскольников». Следует учесть и отношение к проблеме светской власти.
Окончательно вопрос мог бы быть прояснен, если бы сам Гончаров каким-либо образом указал на образ веры своих предков или оценил его. Однако романист почти не высказывался по поводу старообрядчества, нельзя сказать, что в его произведениях или письмах этот вопрос хоть сколько-нибудь акцентирован. Тем не менее добросовестности ради нужно, пожалуй, отметить некоторые факты, например, чтение Гончаровым «старообрядческой» повести Н.С, Лескова «Запечатленный ангел», которая упоминается в «Необыкновенной истории»25. Кроме того, во время своего путешествия по Сибири Гончаров повсюду видел старообрядческие поселения. В главе «Обратный путь через Сибирь» он пишет: «Русские все старообрядцы, все переселены из-за Байкала. Но всюду здесь водружен крест благодаря стараниям Иннокентия26 и его предшественников» (А. II. 652). Последнее высказывание почти с полной ясностью говорит о том, что старообрядчество не одобряется писателем.
Весьма характерным в этом плане представляется эпизод из цензурной деятельности Гончарова. В 1865 году в газете А.А. Краевского «Голос» (№ 33) была опубликована статья И.А. Острикова «Остзейский край со стороны религиозной нетерпимости». В статье вскрывались факты притеснения раскольников «со стороны неразумных ревнителей православия». Вокруг факта публикации статьи возникла интрига. А.А. Краевский как редактор газеты был привлечен к суду, причем – по настоянию министра внутренних дел П.А, Валуева. Вероятно, Гончаров мог смягчить позицию министра, что видно из обвинений товарища министра А.Г. Тройницкого в сторону Гончарова. Тройницкий упрекал Гончарова в том, что тот не выступил в Совете Главного управления по делам печати против решения министра привлечь Краевского к суду27. Итак, Гончаров мог выступить, но не захотел. Кажется, все дело в том, что Гончаров последовательно не принимал старообрядцев – и всегда занимал здесь официальную позицию.
Небезынтересно взглянуть и на его поздний очерк «Христос в пустыне». Картина г. Крамского». Размышляя о зрителях, которые не могут принять изображения Иисуса Христа средствами живописи, Гончаров весьма категорично пишет о старообрядцах: «Сектанты наши, как известно, всякую другую иконопись, кроме византийской, старинного стиля, признают ересью» (VIII. 187). Логика же статьи самого Гончарова такова, что указанная оценка может восприниматься лишь как весьма негативная:
