в Москве дело Никона, авторитетно трактовавший и решавший запутанные русские церковные дела, в действительности был не более как лишенный сана архиерей, и притом очень сомнительного Православия. Никону от преданных ему гречан удалось узнать прошлое Паисия, и он написал против него целую книгу, по словам Паисия, «безчествующу и источающу великия кривды мерзкия, а вящшие, яко есмь еретик и волхв». Сущность обвинений Никона против Паисия сводилась к тому, что Паисий, как воспитанник иезуитов и латинский ставленник, не может считаться православным, и его нельзя допускать поэтому к участию в делах Православной Церкви; что Паисий ненастоящий и запрещенный архиерей, лишенный сана Иерусалимским патриархом. Паисий на первый раз успел оправдаться от этих тяжелых обвинений против него Никона благодаря, главным образом, подложным грамотам, написанным от имени Константинопольского патриарха Дионисия, которыми он успел раздобыться и успокоить встревоженного было царя[233].
Но торжество Паисия в [С. 196] этом отношении было непродолжительно. 29 июля 1668 года в Москве получена была грамота Иерусалимского патриарха Нектария, в которой он писал государю о Паисии, что тот был отлучен и проклят еще его предшественником патриархом Паисием, о чем была послана весть и Александрийскому патриарху Паисию, потому что Лигарид в то время служил в Вол ошской земле, где тогда находился и Александрийский патриарх. Когда Нектарий сделался патриархом, то Лигарид не явился к нему, как бы следовало, не представил своих грамот, а уехал сначала в Волошскую, а потом в Черкасскую землю и там писал грамоты ложные, с чем прийти к тебе, великому государю, [С. 197] а что в тех грамотах писал, мы того не ведаем, а кто те грамоты ему в черкасских городех писал, тот ныне человек у нас, а у него он был архимандритом, имя ему Леонтий». Далее извещает, что полученные от государя деньги на уплату епархиальных долгов Паисий отослал со своим племянником на свою родину, остров Хиос, а вовсе не в епархию, которую он уже бросил 14 лет тому назад. «Даем подлинную ведомость, – говорит Нектарий, – что он (Лигарид) отнюдь ни митрополит, ни архиерей, ни учитель, ни владыка, ни пастырь, потому что он столько лет отстал и по правилам святых отец есть он подлинно отставлен и всякого архиерейского чину лишен, только имянуетца Паисей». Затем Нектарий указывает на то обстоятельство, что Лигарид «называется с православными православным», а «латыни свидетельствуют и называют его своим, и папа Римский емлет от него на всякий год по двесте ефимков»[234]. Это говорит о Паисии уже не Никон, а сам Иерусалимский патриарх. Личность Паисия теперь стала ясна: это был лишенный сана архиерей-авантюрист, который явился в Москву с подложными грамотами и, выдавая себя здесь за действительного газского митрополита, выпрашивал у царя милостыню для бедствующей своей паствы, дерзко и нагло обманывал царя как относительно своей личности, так и употребления тех денег, которые он получал от царя на покрытие долгов
О всех этих обстоятельствах мы узнаем из записки самого Паисия, поданной им государю для оправдания себя от обвинений, возведенных на него Никоном. В этой записке, разделенной на несколько параграфов, Паисий жалуется царю, что Никон мало того, что бесчестил его на словах, когда он был послан к нему в Воскресенский монастырь, но и «прислал мне книгу безчествующу и источающу великия кривды мерзкия, а вящшие были, яко аз есмь еретик и волхв, подписью его укрепленные. Ныне пришли грамоты, свидетельствующие быти мя архиереа Гасскаго митрополита, мужа учением наказании и премудростью украшена, сего же ради судия именный и посол престола апостольскаго констянтинопольскаго поставлен есть. Прошу вашего царскаго величества, что есть ныне, еже вредит к очищению моея славы и ко объявлению моего архиерейскаго достоинства и в рассыпанию Никоновых лжепредположений и к преломлению всех безчествований сопротивника моего, яко сие патриаршеские грамоты, сия священно святая писания (которые в действительности были подложными, как об этом заявлял впоследствии Константинопольский патриарх), мою невинность свидетельствующая, точию да просвятятся и явны сотворятся всему синклиту, яко же и пред всем синклитом обещещен орудием лукаваго диавола Агафаила, которому одному поверил Никон и изблевал яд на меня, невинного, – сия да будут по русски. Пришельником и блудящим архиереем называет меня Никон и никаких грамот не имущим, се уже таков несмь, и Святейший Патриарх Иерусалимский Нектарий, который столько грамот сюды прислал, а николи не писал таковых неистовых и не объявлял вашему царскому величеству, что я такого чину человек есмь, паче же ведаючи, что не добре склонен есмь к Никону, яко явно есть из листа Дорофея архидьякона, который пишет, что я держуся боярской стороны и писал именем государевым грамоты к патриархом, которыми доспеваю конечное падение Церкви Восточный и явную противность, аще бы таковы грамоты даны или взяты были в руки турские или крымские, горе бы было всем христианам церковным и мирским. Се безчестия явственныя, которыми моя слава раздирается неправедно! Для чего не писал, что есмь еретик и блудящь, без грамот мирных преходяй, то надобно было писать иерусалимскому архидьякону, которой есмь от области иерусалимския. Сего ради прошу, чтоб известился о том Никон настоящими грамотами патриарха Дионисия, яко имам вправду престол апостольский святаго Филимона единого от семидесяти апостол, понеже он всегда хощет, чтоб показал грамоты или свидетельства патриаршеские об архиерейском достоинстве, которое хотя первее познал, когда прислал ко мне свою грамоту, а потом презрел меня, что будто меня не знает и не может принять, яко архиерея, лживо прилагаючи, что будто я не имел являющих грамот, которыми обаче был есмь забражден Иерусалимскаго патриарха (?), который меня поставил в протопопы, монахи и митрополиты внутрь освященного Гроба. Сия да возвестятся по русски» (7175 г. № 2).
7176 г. № 22.
