говорить, [С. 129] что в дружбе. А если патриарх спросит о таких делах, про которые не сказано в наказе, «то ответ держати по делу и говорити посольскими речьми учтиво и остерегательно, чтоб государеву имяни было к чести»; а если приставу вовсе не следует о чем-либо говорить патриарху, то в таких случаях он должен заявлять, что был в дальной службе, возвратился недавно и тех дел не знает.
27 января совершился въезд патриарха Паисия в Москву согласно с составленным ранее церемониалом, а 29 января приказал государь послать к нему спросить его от имени государя о здоровье и поговорить с ним о делах думного дьяка Михаила Волошенинова. Последний, придя к патриарху, говорил: «Великий государь, царь и великий князь Алексей Михаилович, всеа России самодержец и многих государств государь и обладатель, его царское величество, воздаючи честь тебе, святейшему Паисию, Патриарху Святаго Града Иерусалима и всеа Палестины, прислал своего царскаго величества думного дьяка меня, Михаила Волошенинова, и велел тебя спросить о твоем здоровьи: здорово ли еси дорогою ехал, и зде во здравии ль и во спасении пребываешь?» «И патриарх говорил, что он милостью Божиего и великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михаиловича всеа Русии, жалованьем в дороге ехал и зде в Москве живет, дал Бог, в добром здоровьи, да и в Иерусалиме-де он жил его государским милостивым заступлением и призрением». «И бил челом государю патриарх, чтоб государь его пожаловал, велел ему быть у себя, государя, и видеть свои царского величества очи». В то же время патриарх просил Волошенинова, чтобы его из Чудова монастыря, где он угорает и где ему [С. 130] со свитою тесно, перевели на Кирилловское подворье, что и было исполнено.
«Патриарх говорил разговором: приехал-де он к великому государю для того, что в Иерусалиме Гроб Господень в великом долгу, а оплатиться нечем, и он-де для искупления Гроба Господня – для милостыни приехал бить челом государю…
И он-де, патриарх, едучи в Польской земле, в Виннице и в Шаре городе и в иных городех и до Киева, поляков крестил многих (?) и им говорил, чтоб они вперед на православную христианскую веру не посягали. И как-де он, патриарх, был в Киеве и приказывал от себя гетману Хмельницкому, что он человек крестьянские веры, а сложась с бусурманы, многие христианские крови пролил, а ему-де было о том мочно сослаться с царским величеством. И гетман-де писал к нему, патриарху, что ему о помощи писать было неколи, а покаместо было им о помочи писать, и ляхи б их всех побили и веру искоренили, и он-де, по ссылке с татары сложася, против поляков за православную христианскую веру стоял. Да гетман же Хмельницкий писал к нему, патриарху, что он ко государю о помочи писал, чтоб он, государь, ему, гетману, на поляков помощь велел учинить и войною на них с своей стороны послал и свои городы, которые от Московскаго государства к ним, полякам, отошли, их поймал; и он-де, гетман, с своей стороны, с войском на поляков пойдет же и ему государю помогати учнет; а только бы-де государь на то изволил,
