и любовью, а в ближнем нашем видим подлинное достоинство, потому что смотрим на него не как на сосуд, который можем использовать для собственного наслаждения, а как на образ Божий, предназначенный к обожению.
Доколе мы заключены в самих себе, в своем я, мы – индивидуумы, а не личности. Но лишь только мы выйдем из своего бытия индивидуума и встанем на путь обожения не только при содействии благодати Божией, но и собственными трудами, начнем любить, приносить все больше и больше себя Ему и нашему ближнему, так станем подлинными личностями. То есть когда наше «я» встретит Божие «Ты» и «ты» ближнего, тогда только мы и найдем свое потерянное «я». Потому что в общении обожения, для которого мы сотворены, мы можем открыться, можем общаться и радоваться друг другу подлинно, а не себялюбиво.
В этом – характер Божественной литургии, в которой мы учимся преодолевать свою ограниченную индивидуальную выгоду, к которой нас подталкивают диавол, грех и наши страсти, учимся отрывать себя в общении жертвенности и любви во Христе.
Человеку приносит подлинный покой сознание своего великого призвания, призвания к обожению.
Православный гуманизм Церкви основан на этом призвании человека и поэтому раскрывает задатки человека, его силы в полноте.
Какой иной гуманизм, сколь бы прогрессивным и свободолюбивым он ни казался, революционен настолько, насколько революционен гуманизм Церкви, который может сделать человека богом? Столь высокий гуманизм – исключительное достояние Церкви.
Сегодня в особенности, когда многие пытаются обмануть людей, по большей части молодежь, предлагая свои лжегуманизмы, которые только калечат человека, не принося ему обещанного совершенства, значение такого воспитания Церкви, о котором мы говорили, трудно переоценить.
Последствия воспитания, не приводящего к обожению
Молодые люди сегодня ищут опыта. Им мало одной лишь материальной, вещественной жизни, мало рационального общества, которое они получают в наследство от старших. Наши дети, эти образы Божии, «которым повелено быть богами», ищут чего-то, что бы выходило за грани логических схем нашей материалистической философии и нашего атеистического воспитания. Они ищут соприкосновения с настоящей жизнью. Им мало лишь слышать о Боге. Они жаждут опытного общения, Его света и Его благодати. А поскольку многие из них не знают, что Церковь может им это дать, что у нее есть тот опыт, которого они жаждут, то они уходят в напрасные поиски, устремляются к дешевым заменителям, чтобы найти то, что выходит за рамки логики и разума.
Одни приходят к восточному мистицизму йогического типа. Другие – к оккультизму или гностицизму, а в последнее время даже к откровенному сатанизму.
У них нет и никаких моральных преград, потому что мораль лишена своей сущности и цели, которая заключается в том, чтобы соединить с Богом. Такая мораль без цели становится полной бессмыслицей.
Поэтому мы видим все больше проявлений
