или неразумию превращает в произвол и вседозволенность. Знаешь, на что похоже? Родители отлучились из дома и детям наказали: ’’Смотрите, играйте, но чтобы к нашему приходу был порядок!” А они, глупые, – родителей-то не было – пожар в доме устроили! Вся наша свобода – определиться, слушаться ли Бога, жить ли по-Божиему или стать Ему врагом, делая все, что вздумается. Но ведь и расплата будет!
Прости, что так резко. Тебя, вероятно, захватила какая-то прихоть, вот и захотел свободы от семьи, от заповедей, которые ты называешь ’’дремучими предрассудками”. Поверь – если есть истина, то ты, конечно, можешь сказать ей решительное ’’нет! да здравствует свобода от истины!” – но это-то и будет настоящее рабство греху и служение лжи. Если действительно хочешь свободы, а не просто пытаешься фиговой заплаткой ’’свободы” скрыть наготу своего греха, живи по-Божиему, по заповедям, люби Бога и людей – и вот тогда делай, что хочешь! Не греши, люби истину – и твоя свобода всегда будет с тобой!»
Протоиерей Павел Великанов
Творчество
Я собаку рисовала —
Получилась кошка.
Потому, что красок мало
И мешал Сережка.
Рисовала крокодила —
Кролик получился.
Просто места не хватило,
Хвост не поместился[57].
Какие это удивительные минуты – тихо стоять и смотреть, как из-под кисточки маленького человечка выплывают облака, кривенькие рожицы с улыбкой, приветливо выскочившей за контуры лица, и, конечно, это бушующее море, неодолимо перетекающее с края альбомного листа на только что вытертый стол… Кому, как не им, этим пришельцам из другого мира, мира чистоты и непосредственности, ведома радость творчества! Разве это не чудо – легким мановение руки, держащей волшебную палочку кисти, рождать целые миры?
И вот уже рука сама тянется к кисти, но быстро возвращается на свое место: рисовать плохо – стыдно, а хорошо все равно не получится. Только почему-то в сердце остается странное щемящее чувство… Как хорошо, что рука вовремя спохватилась! Ведь творить – значит обличать, придавать лик, лицо, тому, что еще не появилось. Но разве искусство не есть обличение прежде всего себя самого – так же, как театральная маска в греческом театре вовсе не скрывала, а, напротив, раскрывала во всей полноте трагическую личность актера, срывая с него приросшую личину обыденности и пошлости? Любое творение есть рождение на свет, отделение от себя самого какой-то части целого. Однако появиться из-под кисти художника, пера писателя или композитора могут не только отзвуки божественных созвучий, но и адская сарабанда!
Так будь же зеркалом у Бога,
И, очищаясь, отражай.
Иначе – Красоту не трогай,
Не создавай – не искажай[58].
Мир был создан Богом как Его песня, Его поэма, Его картина. Здесь каждый мазок кисти, каждый аккорд были густыми от переполнявших энергий
