надышаться ароматным воздухом. Пахло свежестью раскинувшегося рядом океана, сладко-приторным духом экзотических фруктов и еле уловимым дурманом вседозволенности. В этом крае хотелось творить нестандартные вещи, быть не собой и воплощать тайные мечты.
У Финна особых желаний не было, но проезжавший мимо байкер «подарил» блондину целую гамму неожиданных эмоций. Удержаться от соблазна оказалось выше слабых нечеловеческих сил. И двухколёсный железный конь пополнил малочисленные ряды приобретений инкуба.
«Позже я буду сожалеть, но сейчас хочу, чтобы ты подарил мне этот мотоцикл», коротко обронил Финнвард, поселяя в голову неудачливого водителя свою просьбу. Если полукровке и было стыдно, то самую малость. Он был лишён всего целую вечность, немного можно и согрешить.
Кататься по пёстрым улицам танцующего города было завораживающе. Люди вокруг не спешили, постоянно улыбались и двигались в такт доносящейся из каждого угла музыки. Финн позволил себе на несколько долгих часов позабыть о матери, планах, семье и Фицджеральдах. Он просто крутил ручку газа и мчался вперёд на запредельной скорости, ощущая, как из головы выветривается жуткое прошлое. Сан-Фло стал городом свободы.
А затем блондин увидел Карлу Фицджеральд, её брата-близнеца Конрада, вывеску конференции и привкус манящего побега остался лишь на кончике языка. Полукровка чертыхнулся и вынужденно припарковался у здания, принимающего все светлые умы мира физики.
– Финнвард Виннфлед, научный консультант, – с затаённым раздражением представился парень, мимолётно касаясь плеча охранника у стойки регистрации. Тот, попав под чары, даже не стал выяснять место работы и статус лжеспециалиста. Отошёл в сторону, пропуская блондина в зал. Финн кивнул и погрузился в чужеродный для себя мир науки.
Магия была проще. Магия была роднее и понятнее. Вещи в ней объяснялись желанием колдуна, рунами и верным зельем. Мир технологий и физических законов пугал отложенной закономерностью, строгой последовательностью и непоколебимой логикой. Финн слушал выступления светил современной науки и с каждой минутой терял остатки веры в себя. Он был беспредельно глуп в мире формул и холодных расчётов.
И лучше всех опускали с небес на землю Фицджеральды. В их ледяном спокойствии и надменном высокомерии тонули соперники и метившие в физики специалисты. Брат с сестрой взглядом усмиряли чаяния коллег забрать титул лучших умов конференции. Близнецовские доклады не оспаривались.
Финн видел на перерыве, как шептались между собой иные профессора, обсуждая выступления Конрада и Карлы. Но стоило близнецам приблизиться к говорящим, как те мгновенно умолкали либо переходили на заискивающий тон. А Фицджеральды в ответ даже не удостаивали коллег взглядом.
Финн и представить не мог, зачем Эдне понадобились эти учёные. Но против череды фактов не попрёшь, и полукровке оставалось следовать первоначальному плану.
Так начался его марафон наблюдений.
