основной протечки. Но пузыри висели по всему потолку, будто дозревали, прежде чем просочиться в квартиру.
Теперь все вставало на свои места. В доме прорвало трубу, вот сантехник и обходил квартиры. Стас повернул кран, чтобы услышать знакомое гудение, но в раковину ударила струя кипятка. Странно. Ему всегда казалось, что первым делом при аварии отключают воду. Тогда проблема не в трубах. Стас не слышал, чтобы Сменщица сегодня набирала ванну, да и ее «поющий» кран перепутать с другим трудно. Значит, сама она вряд ли устроила потоп. Однако дом был той еще развалюхой, а Сменщица жила на последнем этаже. Наверное, к ней могло натечь с чердака, тем более что дождь шел третий день. Залило ведь однажды лестничную площадку.
Стас присел у тазика. Жижа на дне не была прозрачной, а напоминала ту разбавленную ржавчиной дрянь, что льется из труб после перекрытия стояка. И знакомая вонь… Пахло не хлоркой, а затхлостью и гнилью. Он подставил ладони под морось с потолка. Вода оказалась ледяной, точно в проруби.
Кап-кап.
Стас вернулся в комнату и выглянул в окно. Дождь усилился. Теперь высотка просматривалась словно сквозь туман. Махина строительного крана пылала прожекторами, стрела рубила валящий с неба поток воды. А на недостроенной крыше здания стояли люди с зонтами.
Он с трудом оторвался от этой картины. Сердце стучало сильнее обычного, покалывало кончики пальцев. Ванная. Ему нужно было сосредоточиться на ванной, потому что другие мысли сейчас не помогали, а царапали психику, уводили в дебри фантазий.
Кап-кап.
Наверху проблему никто не решал. С потолка в ванной тянулись длинные струи, точно в нем просверлили отверстия. Тазики и кастрюли закончились, тряпки промокли насквозь. Стас не справлялся. Скоро вода просочится на этаж ниже, и виноват в этом будет только он. Как ни крути, надо идти к соседке. Может, она и не в курсе, что у нее там творится.
Стас не очень-то любил людей и старался свести любое общение к минимуму. Одно дело – переписка, где всегда есть время подумать, найти нужные слова. Но решение вопросов с глазу на глаз приводило его в ступор.
Прежде чем выйти наружу, он попробовал прикинуть, что говорить. Как обращаться к соседке? На «вы» или на «ты»? Надо ли здороваться, если раньше никогда не здоровался? Не ополоумела ли она там вообще, раз носится по квартире в каких-то чугунных башмаках? Стас встал перед зеркалом в прихожей, пригладил волосы. Руки подрагивали. Вдох, выдох. Он захватил с собой мусорный пакет из кухни и выскользнул в подъезд.
Дверная ручка снаружи была влажной. Пол пересекали мокрые следы, будто бы оставленные водяным. Шлеп-шлеп-шлеп. Почему-то очень не хотелось с ними соприкасаться. Стас обошел лужицы, взбежал по ступенькам к мусоропроводу и отворил его железную пасть. По внутренним стенкам трубы струилась вода, запах валил с ног. Он зажал нос, и тогда из черноты раздался свист.
Стас отпрянул, выронив пакет. Свист был коротким, негромким, таким пытаются привлечь внимание конкретного человека.
