ом сильно, потому что опасалась, как бы оно не треснуло) и, прищурившись, вгляделась в слабые очертания облаков внизу.
– Интересно, а северное сияние мы увидим?
Райан улыбнулся.
– Поедем кататься на снегоходах и отыщем, обязательно.
– А вдруг у меня не получится на снегоходе?
Райан сжал мою руку.
– Ну конечно, получится. Это проще простого – как на квадроцикле, вот и все.
На квадроцикле я тоже никогда не ездила, но не стала сейчас уточнять. Райан считает, я часто к себе несправедлива, а мне хотелось проявить себя с лучшей стороны в нашем Большом Приключении. Он так упорно трудился, чтобы получить эту позицию, – не стану же я все портить ему нытьем.
– Прямо не терпится заценить тамошние рестораны, – сказала я. – При одном есть собственная теплица с уймой растений. А подают в нем китовое мясо и оленину.
– Вот в первые же выходные и сходим!
Я собиралась ответить, но меня прервал громкоговоритель:
– Мы начинаем снижение к Лонгйиру. Пожалуйста, вернитесь на места и пристегните ремни безопасности.
Странное обрывающееся чувство у меня в животе объяснялось не только резкой потерей высоты.
Когда Райан сообщил, что ему предложили стажировку по наблюдению за полярными медведями в самом близком к Северному полюсу городе мира, я засмеялась. Но он не шутил – он показал мне имейл и сказал: а здорово было бы, если б я поехала с ним. Я представила, как мы с ним жмемся друг к другу в задымленной хибарке, убиваем дубинками тюленей на завтрак и, потихоньку сходя с ума от отсутствия других собеседников, начинаем поедать собственные башмаки. В ответ он заверил меня, что Лонгйир – настоящий маленький городок с супермаркетом, отелями, пабами и ресторанами. Мало-помалу идея перестала казаться такой уж безумной.
Разумеется, жизнь полна примеров, когда ожидания не совпадают с реальностью. Взять хоть платья, которые заказываешь онлайн, увидев на модели гораздо стройнее тебя. Или попытки испечь выпендрежный торт по неопробованному рецепту. Или вот коммунизм…
– Майя? Все в порядке?
Райан встревоженно смотрел на меня.
Я заставила себя улыбнуться.
– Ага. В полном порядке. Совершеннейшем.
– Я же вижу, ты нервничаешь. Что абсолютно понятно. Если тебе от этого будет легче, знай: мне тоже очень не по себе.
– Тебе?
– Ну да. Тащу свою шикарную девушку в самый северный город мира – и не хочу, чтобы она пожалела, что поехала. А еще начинаю новую работу и боюсь оказаться неопытнее всех.
– Ты отлично справишься! Им с тобой повезло, – заверила я.
– А мне повезло, что ты согласилась со мной поехать.
Он протянул руку, и я положила голову ему на плечо. Задница у меня такая объемная, что сидя мы с ним получаемся почти одного роста, так что в этой позе у меня слегка болит шея – зато он такой теплый и крепкий, что я сразу почувствовала себя уверенней.
Шасси ударились об асфальт, самолет затрясся и постепенно остановился. Значки «пристегните ремни» погасли, мы поднялись и подхватили свои вещи. Передо мной в очереди стояло семейство с двумя детьми, и оба ныли.
– Будет очень весело, – усталым голосом сказала мама.
«Весело» – одно из самых обманчивых слов английского языка. Оно включает в себя мини-гольф, корпоративные выезды и вечеринки, на которых ты стоишь в углу, в ушах у тебя звенит, а ты гадаешь, когда будет социально приемлемо уйти.
Вот и дети на него не купились. Заныли, что хотят в Диснейленд. Нашли, куда хотеть!
Я продвигалась вслед за семейством к переднему выходу, пытаясь вспомнить фотографии Лонгйира, которые видела в Сети. Разноцветные деревянные домики на фоне снежных гор. Громады айсбергов и синие тени под ними. Северное сияние, раскинувшееся по небу зелеными и фиолетовыми лентами. Кружки с горячим шоколадом перед ярко пылающим огнем. Но все картинки Арктики, что я рисовала себе в голове, рассыпались, стоило мне лишь выйти из самолета.
Холод ударил меня по лицу, точно пощечина, чуть ноги не подкосились. А еще кругом было темно, совершенно темно, хотя всего три часа дня. Я застыла – и в прямом, и в переносном смысле.
– Детка? Мы всех задерживаем.
В голосе Райана сквозило смущение – очередь позади уже начала пассивно-агрессивно ворчать на нескольких языках. Однако назад пути не было – я сделала выбор в тот миг, когда зашла в самолет.
Я заставила себя двинуться вниз по трапу. Холод пробил мой пуховик в считаные секунды. Он обдирал лицо. Ноздри
