людей государства, лично встречать всякого завалящего графа. Тем не менее на пороге нас ожидала целая делегация дворцовых обитателей, включая придворного, который представился как помощник герцога Кальво, дворецкого, а также одетого как аристократ мужчину, который не представился и вообще все время держался в стороне. Мне он сразу не понравился. Слава богу, опыт у меня богатый, так что ищеек я чувствую за версту. Вопрос заключался в том, с какой стати они столь неприкрыто наблюдают за прибывающими гостями. Стандартная практика? Ох, сомневаюсь. Мне, во всяком случае, видеть подобное ни разу не доводилось.
Проходя коридорами дворца, когда нас провожали в отведенные покои, я утвердилась в своих подозрениях. Стражи здесь было определенно больше, чем нужно.
Чрезмерное количество стражей порядка следовало учитывать, однако не могу сказать, чтобы я очень сильно встревожилась. По мою душу все эти люди здесь находиться не могли: не такая уж я большая птица, да и нет на мне ничего достаточно серьезного, чтобы вызвать столь лестное внимание властей (обыгранный в карты барон не в счет). Вопрос заключался в том, не имеет ли ко всему этому отношения мой мнимый муж. Не мог ли граф Ортэго оказаться замешанным в какую-то чрезвычайно опасную игру и не мог ли он теперь впутать в эту игру меня?
Пока слуги распаковывали вещи, мы отправились осматривать покои, предоставленные в наше распоряжение на ближайший месяц. Здесь было три комнаты: гостиная, куда нас первым делом и привели, а также две спальни. Отдавая дань предпочтениям многих современных аристократов, отдельная комната была предоставлена мужу и отдельная – жене. Учитывая обстоятельства, это вполне меня устраивало, хотя я бы не стала рыдать, вздумай хозяева распорядиться иначе.
Я сосредоточилась на осмотре собственной спальни. Гардины приятного оттенка: желтый цвет плавно переходит в темно-красный. Те же цвета преобладают на ковре. Кровать с балдахином, трюмо. С противоположной стороны – бюро, совсем иное, чем в моем доме. Это было пониже и с меньшим количеством отделений, зато сделано из благородного красного дерева. Я наугад выдвинула пару ящичков. Не заперты и пусты.
Решетчатая каминная заслонка тоже навевала на мысль о замке: прутья, увенчанные острыми наконечниками, подозрительно напоминали копья. На каминной полке стояла музыкальная шкатулка. Я взяла ее в руки, чтобы рассмотреть. Хрупкая фарфоровая балерина, такая бледная, будто страдает от чахотки, застыла в прервавшемся на середине танце, подняв руки вверх. Я завела шкатулку и вернула ее на место. Хм, любопытно. Обычно все эти безделушки играют одну и ту же популярную мелодию, «Серенаду под луной». Но данный экземпляр исполнял совсем другую песенку, хоть и тоже известную. Поинтересовавшись у горничной, я выяснила, что леди Лидия, дочь герцога, коллекционирует музыкальные шкатулки. Она успела собрать полторы сотни экземпляров, в том числе редких и неординарных,
