style="font-size:15px;"> – Молодое мяско безо всяких паразитов. Его есть можно не боясь.
– А вдруг счас мамка выскочит?
– Ну и стреляй её. Вот и она, – усмехнулся дядька.
Петька поднял ружьё и направил мушку в грудь вставшей на дыбы медведицы. Всё как в замедленной съёмке, секунды капали неспешно. Палец давит на спуск, а выстрела нет, спусковой крючок не поддаётся. Парень отпустил палец и еще раз с силой нажал, никак! Дядька медленно разворачивался от тушки медведя, медленно поднимал ружьё, на ходу переламывая для перезарядки.
– Предохранитель сними, сынок, – услышал издалека голос.
Палец толкнул вперёд ползунок предохранителя, всё вдруг завертелось с бешеной скоростью. Старый охотник лихорадочно пихал в патронник патрон, медведица опустилась на четвереньки и боком прыгнула в сторону зазевавшегося молодого охотника. Такие прыжки он еще видел потом множество раз, так медведь пугает обидчика. Боком, боком, чтоб казаться шире и страшнее. Это показатель, что пока она не решается на атаку. Грохнул выстрел, отдача в плечо, сизый дым на секунду закрывший всё. Пулевые патроны, по совету стариков, заряжались всегда дымным порохом и двойной меркой. Круглая пуля вошла зверю в корпус в районе лёгких и сердца, медведица грузно опустилась всей тушей на землю… Всё.
Эти боевые крещения, ну а также жизнь в интернатах и тайге, делали волю крепкой, а руку твёрдой. Не бояться ничего и никого учила сама жизнь, разнообразная и интересная. Молодой леший не любил людей за их суету, но и не боялся их. Он отстранялся. В тайге всегда камфортнее, здесь он свой, а люди пусть там сами меж собой разбираются без него.
Весенние долгие прогулки по лесу закончились с первой же побывкой дома. Надо было в баньке помыться, хлеба хотелось, да и огненный провиант закончился. Не острожничая пришёл домой, мать стопила баню, отец приехал с работы. Вечерком, когда сидели за столом с родителями да рассуждали о жизни, в ворота постучали. Участковый. Времена те были жёсткие, сажали за разные проступки быстро. Начиналась новая эпоха 90-х, беспредел, и ответ растерянного государства на этот беспредел. Хотя и не понятно, кто тот беспредел учинил первым, что явилось причиной. Сажали за брагу и самогон, сажали уклонистов и алкоголиков. Простой пьяница мог загреметь в ЛТП по случайной жалобе жены. Простой деревенский мужик мог сесть за лагушок браги. Местный участковый зарабатывал на этом очки у начальства, получил звёздочку дополнительную на погоны. Петке присудили два года «химии» за уклонение от всеобщей воинской обязанности и отправили в Заринск на начинающий хиреть завод.
Отметившись у бригадира, ознакомившись с контингентом, переночевав пару недель в общаге, где пьянство и беспредел царили большие, чем на воле, Петька решил ехать домой. Ежедневные отметки в милиции были не помеха. В выходные
