вас с какого-то перепугу после второго факультета одевать поставили, там вообще размеров не будет нормальных. Хочешь, чтобы я потратила ползарплаты, ушивая тебе форму? Да и когда! Вам послезавтра уже на смотр перед Михалычем. Там даже я не спасу. Де-во-чки!
Мы спустились в какие-то катакомбы. Голос матери разнесся по странным коридорам, и мы повернули направо. М-да. Мое врожденное королевское спокойствие давало трещину.
Я-то наивно полагала, что учиться пришла, а оказывается, служить! Елки-палки, вот это подстава!
– Вера, Рита, оденьте мою звезду, пока еще есть во что.
– Что-то вы поздно пришли, Вероника Станиславовна, вон, Изворотов и Волобуевы своих одели уже. Не говоря уже о…
Но мать сверкнула глазами в этих теток-болтушек, и те прикусили языки. Но мне стало легче. Чай, знакомые теперь фамилии, и я явно тут не самая блатная.
Дальше начался тихий ужас. На стол опустилась форма: полевка, сделанная словно в подвалах на китайских машинках, полушерстяные брюки, юбка и куртка на замке. БОГАТСТВО!
– Заходи в примерочную, давай надевай.
Слушаюсь и повинуюсь. От этого полушерстяного ужаса чесалось все. Как в этом ходить-то?! Но выбора особо не было, мать моя вечная скряга, наученная смотреть за вещами, и я могу не надеяться на индивидуальный пошив.
Вот такие пироги. С кузнечиками. Так отец говорить любил. Надела юбку. Та оказалась мне не по росту. Комком собралась на заднице и едва доставала до колена. Все-таки девочка я была немаленькая.
– Отлично села, забирайте.
Вы издеваетесь?! Что же тогда значит плохо села для этих богинь подиумов? Я закатила глаза, а мать на меня строго посмотрела, мол, молчи и не позорь меня.
На что я подписалась? Это теперь пять лет язык за зубами держать?! Я реально начинала беситься. Искренне не понимала, как потом себя вести, если уже сейчас такие требования.
– Так, а теперь туфли и сапоги. Сапоги, между прочим, последние тридцать восьмого размера.
– А остальным как?
– Или ждать, или в магазине искать похожие. Но вам все равно ничего, кроме берцев, не понадобится на первом курсе.
И потом после сапог она вытащила ЭТО. Берцы. Елки-палки, это что за говнодавы? С ужасом взяла похожие на сапоги моего дедушки, оставшиеся после войны.
– Я это не надену.
– Настя, молчи, дома поговорим!
Тети на выдаче сего наряда от кутюр смотрели на меня прищурившись. Словно я тут выпендриваюсь, а мне великий блат предлагают. Неблагодарная. Так и хотелось спросить: а как на мозги мои все это влияет или на успеваемость?
Вершиной всего этого кошмара был бушлат. Это такой а-ля зимний пуховик. Я в нем утонула! Огромный, несуразный, еще и тяжеленный! Шапка-ушанка, елки-палки!
Нет, я не раз видела отца и мать в форме, но на них это смотрелось нормально. У папы вообще были кожаные куртки и каракуль модный на воротнике и шапке.
А то, что выдали мне, это
