загремев цепью, пришел в мои объятья и начал громко дышать, высунув язык, пока я запускала пальцы в его длинную черную шерсть и трепала его уши.
– Ну, что, Тимофей, скоро я уеду… – тихо сказала я. – Будешь скучать?
Пес, как будто что-то понял, заскулил и лизнул своим теплым и мягким языком мою руку. Стало тоскливо и защипало глаза. В это самое время с лавочки из беседки послышался громкий вздох. От испуга я сильнее прижалась к собаке, а Тимка приветливо заворчал, вырвался из моих оцепенелых рук и быстро потрусил к беседке. Я встала и пошла вслед за ним.
Под навесом на корточках сидел Даня и бесцеремонно трепал моего грозного пса!
– Состарился Тимка, – тихо сказал он, – совсем сноровку растерял, даже не порычал на меня.
Я надела на голову капюшон и села на лавочку рядом.
– Вообще он не такой, не знаю, почему тебя не трогает… Что ты здесь делаешь и где Дима?
– Дима, думаю, пятьдесят восьмой сон уже видит, а я здесь просто сижу в одиночестве и смотрю в майское небо.
Так себе объяснение, конечно… Я подняла глаза в небо и ничего, кроме туч там не увидела.
– Тебе разве домой не надо?
– Домой надо торопиться только таким малым девчонкам как ты, – странно, но Данин голос звучал почти что дружелюбно. Наверное, это майская ночь на родине сбила с него спесь.
– Вообще-то я дома! – у меня даже получилось улыбнуться. – А вот тебе…
– Я еще пять минут побуду и пойду. Посидишь со мной? – было темно, я не видела выражения его лица, но чувствовала, что Даня смотрит на меня в упор.
Зачем он просит меня побыть тут с ним? Вероятно, чтобы не попасться на глаза моим родителям… Пока я пыталась что-то там анализировать, Даня продолжал смотреть на меня.
– Посижу, так и быть, – сменила я гнев на милость. – Но если завтра просплю и опоздаю в школу – виноват будешь ты!
– Заметано! – он сел рядом со мной, и я почувствовала терпкий запах его туалетной воды. Тут же вдоль позвоночника у меня пробежали мурашки, и я мелко задрожала, видимо, слишком легко одета.
– Неужели замерзла? – Даня быстро подвинулся ко мне и обнял за плечи. Я как ошпаренная вырвалась из его рук и отскочила на край скамейки. Он вскинул руки вверх и тихо засмеялся: – Глупышка малая, закон физики в действии – более теплое тело отдает свое тепло и согревает более холодное. Ты что там себе навыдумывала?
Его голос звучал легко и непринужденно, а слова показались такими логичными, что я тут же решила, что действительно переборщила с прытью.
– Сиди, где сидишь, и руки свои при себе держи! – огрызнулась я все-таки. – Совсем мне не холодно…
– Слушаюсь! – балагурил Даня и даже не пытался скрыть своего веселья.
Да, для 22-летнего городского теперь парня мои устаревшие принципы и понятия о чести и гордости, конечно же смешны. Но что я могу поделать с собой? Меня ведь бабушка воспитала…
