графа Амета Уна с его товарищами, где они направлялись в сторону острова Люксургии.
– Обычно информация подавалась для нас в лучшем виде, отчего же правитель так захотел с нами обойтись? – поинтересовался недовольно юноша, скрестив руки на груди. – Я лично не собираюсь это читать.
– Но Роди…
И на этот раз Вадим Александрович не успел договорить, ибо внезапно Земля качнулась, что они оба перепугались и резко ухватились друг за друга. Внезапно начали слышится шаги, но они были словно отовсюду и сразу, что это было? Что происходит? Сердце каждого из присутствующих готово вырваться наружу, разорваться, мозг просто не воспринимает происходящего из ниоткуда вызывая не поддельный страх и ужас. Они ещё прекрасно помнят день, когда чуть было не утонули в водах огромного океана или не были чуть ли казнены на «Альдебаране».
Внезапно эхом начал раздаваться голос:
– Всё к чему я прикасаюсь оказывается проклятым. Никто не будет пить из стакана, из которого пил я и даже умирая с голода никто не коснётся хлеба, которого касался я…
Чей это голос? Он был монотонным, грозным и басовым, это не был Абдуллах, не был Немо, никто иной, но кто это?
– …Когда я выхожу на улицу люди плюют на землю, дети разбегаются, матерей охватывает ужас. Нас даже не захоронят в одной земле с другими рабами, у нас своё кладбище. И на наших надгробных камнях не будет имён, только так мы избежим вечных проклятий. Как кузнец куёт подковы, как плотник орудует своим молотом, также я забираю жизни, моя рука не дрогнет…
Палач был самим воплощением смерти
От этих слов стало ужасно страшно, а шаги становились всё ближе и ближе, словно окружая со всех сторон, затягивая на горле узел или направляя самый острый меч. Они смотрели то на книгу, то в сторону, в душе начали бороться страх и брезгливость, гордость и инстинкт самосохранения.
– …меня не тронут ничьи слёзы. Я знаю, что у каждого в жизни свои обязанности, они есть и у меня. Я – палач! Мой повелитель – тень Всевышнего в этом мире, Абдуллах, он выносит приговор, а я становлюсь его Азраилом и забираю жизни. Я успел отрубить сотни голов, многим накинул петлю на шею, я видел сотни плачущих глаз и молящих губ. Кто следующий?..
Эта фраза вызвала особо большое волнение и страх, они тут же ухватились за книгу, даже не взирая на то какой она была и кинулись прочь. Они бежали куда глаза глядят, в полной темноте. Они уже ощущали за спинами чьё-то дыхание, слышали звуки монотонных шагов, которые догоняли их, даже не ускоряясь. Ощущались всем своим существом эти движения меча, перед которым кажется раздвигался даже воздух. Каждой клеткой тела воспринимали каждое движение воздуха, от малейшего движения туго затягивающегося на шее крепкого узла.
– …Грешен ли он? Или за ним нет вины, я не могу этого знать. Но получив приказ и снова отправляясь за очередной жизнью, я молюсь
