я решил, что Котошихин вполне мог донести шведам о сотрудничестве Горна с русскими.
В заключение хочу поблагодарить всех сотрудников Государственной национальной библиотеки России в Петербурге, помогавших мне в подборе материала при написании книги и выразить особую признательность старшему научному сотруднику отдела рукописей Н.Н.Невзоровой.
Автор.
Подлинный автограф Котошихина
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Приказная жизнь
Проводы войска
И беси сказали: «С победою великою и з богатством
большим будете назад».
Протопоп Аввакум, «Житие Аввакума»
Москва гудела, наполняя и без того упругий апрельский воздух тугим звоном колоколов. Над Кремлём и Китай-городом плыли лёгкие редкие облачка и летали стаи испуганных белых голубей. Было тёплое воскресенье, и народ московский, истосковавшись по солнышку, дружно высыпал на улицы. В каком-то праздничном возбуждении, сбиваясь в кучки, перегоняя друг друга и пытаясь громкими криками перекрыть церковный благовест, служилые и торговые люди, девки и парни и «протчие жители мужеска и женска пола» бурным потоком устремились к Кремлю – туда, где всегда что-то происходит, и всегда есть пища для глаз и ушей. Толпа, не вмещаясь в узкую арочную протоку, расплескивалась у входа, пенилась, дыбилась, ударялась о стену, вопила, работала локтями и кулаками и упорно втискивалась вовнутрь.
– Православные, что приключилось? Отчего звонят?
– Видать, пожар где-то случился!
– Да навроде дым ниоткуда не валит.
– Что-то важное царь-батюшка наш хочет объявить!
– Люди добрые, вы не встречали тут робёнка? Годов десяти. Мишка! Куды же ты запропастился, пострел? Мишка!
– Робята, глянь какая краля плывёт! Давай прижмёмся!
– Но-но! Прочь отседова, стригольники! Я вам покажу «прижмёмся»!
– Война! Чую, война будет!
– С кем? Неужли с крымцами?
– Ну, нет уж, крымцы к нам нос навряд ли сунут. Ляхи, видать, опять полезли!
На Кирилловском и Крутицком подворье царила не меньшая давка: дорогу перегородила огромная колымага, стоявшая у ворот дома князя Якова Куденетовича Черкасского, и оттого ажиотаж толпы многократно усиливался. В оставшуюся узкую промежность проталкивались самые нахальные и отчаянные. Выскочив пробкой на свободу, они переводили дух, отряхивались, радовались, что остались живы, и сломя голову бежали дальше – мимо храма Николы Гостунского, через Зарубу к Ивановской площади, к колокольне Ивана Великого и Приказному двору, где уже колыхалось море голов. Сдерживало это море, прижавшись с трёх сторон к домам и образовывая своеобразный мешок, стрелецкое
