из кустов с криком: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»
Но в данный момент улыбался дэв, облизывая черным языком пухлые армянские губы:
– Утрам он встал, вечером сел?
– Солнце.
– Никто-Вася знал, что ли? – едва ли не обиделся дэв.
– Я тя умоляю, детский сад какой-то, – Василий утомленно покачал головой. – Ладно, держи загадку твоего уровня: «Сидит девица в земле, а коса на улице»?
– А эта легко! Абрек украл красавица, в подземелье посадил, за коса тянет, смешно, да?!
– И близко нет. Даю подсказку, бро, это корень.
– Какой корень, а?
– Ну не квадратный же из тысячи семьсот двадцати двух! Съедобный корень.
Страшный монстр впал в глубокое размышление. Наш герой вновь взял наполненный котелок и, поправив фуражку, предложил:
– Ты это, бро, думай, не торопись. Если что, я в ауле буду, там один приметный домик, прямо по центру…
Договорить не получилось, потому что навстречу Барлоге быстрым шагом, если не сказать бегом, несся Заурбек Кочесоков с большущей вязанкой сухих ветвей на спине. В пяти-шести шагах за его спиной странными кувырками передвигалось еще одно маловразумительное лесное чудовище.
Тоже голый, тощий как детский самокат, ростом в те же три метра, нос длинный и весь в бородавках, бороденка козлиная, плечи узкие, но пальцы рук и ног длинные, как школьные линейка. Пожалуй, на этом моменте нам стоило бы ориентироваться на рассказ первокурсника из Владикавказа. Благо сам ритм нашей повести позволяет и не такие вольности с текстом.
…В общем, как все уже знают, ребята разделились. Стройный черкес в грязной черкеске (прости, господи, за масло масленое…) поперся в лес за хворостом. И успел собрать немалую вязанку, кстати.
Из всего оружия он имел лишь неизменный для кавказца кинжал на поясе. Простой, без серебра, но острый и надежный. Его он и выхватил из ножен, когда вдруг сухой, трухлявый пень зашевелился, взглянув на первокурсника пронзительными синими глазами.
– Помнишь меня, о Никто? – По ходу дела молодой человек даже испугаться толком не успел, когда длинные, похожие на древесные корни пальцы цапнули его за плечи. – Ты меня обманул, э? Ты меня, э, высмеял перед моими братьями. Ты думал, я тебя не найду, о Никто? А я нашел, я ждал десять лет, но я нашел, э…
– Минуточку, гражданин! Во-первых, вы меня с кем-то путаете, а во-вторых, вы, собственно, кто?
– Имя мне шурале!
– Туплю, как Вася, – честно признался самому Заур. – Но если я хоть как-то помню сказки народов России, то вы ведь должны быть героем татарских мифов? Это про вас Габдулла Тукай писал, так чего вы у нас на Кавказе забыли, э?
Пень выпрямился, встал во весь немалый рост, оказавшись не древесным чучелом, но кем-то вроде очень злого лешего, существа, с которым бы вы нипочем не захотели встретиться в глухой чаще. Стальной кинжал тут явно был бесполезен. Вот если бы бензопила, тогда еще да, и то не факт…
– О,
