умершей уже с полгода назад. А ещё за ним находился прекрасный сад с яблонями…
Я шёл дальше, миновав уже и живописное сборище скирд, и картофельное поле, принадлежащее деду Коле и его сыну. Несмотря на то, что хозяева жили довольно далеко от этого места, поле всегда было ухоженным и давало лучший урожай в нашей деревне. На стеблях картофеля даже вездесущих колорадских жуков практически не было, в отличие, например, от моего огорода. Я едва успевал выносить их вёдрами с огорода на дорогу и сжигать, облив прежде керосином. Дед Коля был несказанно добрым человеком. Сотни, если не тысячи раз, он просто так возил меня на телеге в лес за грибами и до автобусной остановки, провожая тем самым в город и ожидая моего скорого возвращения. Платы никакой он за это не брал. Разве что какую-нибудь историю просил рассказать. Но у меня их было хоть отбавляй.
– Здоров, Максим, брат! – чей-то голос сбил меня с узенькой тропинки воспоминаний, вернув обратно на пыльную дорогу, ведущую в лес и проходящую мимо деревенского кладбища.
– Привет-привет! – я протянул руку вперёд, узнавая в человеке своего односельчанина и по совместительству друга Степана. – А ты откуда?
– Из леса. Ходил ограду чинить на могилке отца, – он показал мне грязные руки.
– Слушай, – слова не хотели лезть из моего горла, подчиняясь мозгу, вовсю кричавшему, что не стоит делиться такой чушью с первым встречным, пусть он и лучший друг. Ведь не факт, что кто-то поверит в подобное. Но я переборол серое вещество и подчинил себе непослушный язык. – А ты не видел по пути людей с гробом?
– Ты что, смеёшься?! Какие похороны утром?! – Степан придирчиво осмотрел меня. – Что у тебя с глазами? Всегда же карие были…
– А сейчас какие?
– Зелёные… зелёно-карие, – поправил сам себя Степан, подаваясь чуть вперёд ко мне. – Да и волосы у тебя темнее были. А сейчас светлые стали. Странно как-то… Краской, что ли, мылся какой? Как там женская штуковина такая называется?
– Да не мылся я никакой хной! – несколько раздраженно ответил я, растрепав правой рукой волосы.
– А с носом что? У тебя же он целый был, – он взял моё лицо в руки и повертел его из стороны в сторону. – Ну да, вот здесь немного набок съехал. И курносость ушла куда-то. Может, и не Максим ты вовсе?
Я убрал руку Степана и похлопал себя по щекам. Неведомая сила пытается изменить мою внешность? Но зачем?
– Хотя, наверное, показалось, – с сомнением в голосе произнёс Степан. – Свет неровно падает. Нос точно нормальный, но вот волосы светлые у тебя сейчас. Да и глаза малость другие. Впрочем, всё остальное в норме… Выше нос, Максим, – после паузы Степан хлопнул меня по спине и засмеялся. – Выдумал я. И про волосы, и про глаза. Все цвета на своих местах.
– Шуточки у тебя, конечно… – с обидой в голосе пробубнил я. – Значит, говоришь, на могилу отца ходил?
– Ага,
