о своем участии в подавлении восстания в Москве в составе Красной гвардии. Он сообщил, что в Кремле собственноручно заколол нескольких кадетов. "Такие малолетние, а вредные"… Он искренне считал, что сделал хорошее и законное дело»[3].
Вот так: братоубийственная война еще не началась, белая контрразведка находится только в стадии становления, а красногвардеец уже гордится убийством подростков. Еще одна зарисовка из мемуаров Ларионова: «Под утро я проснулся от радостного хохота. Оказалось, что какой-то неопрятный пожилой человек, одетый в солдатскую шинель, сидевшую на нем как на корове седло, при свете огарка читает сгрудившимся солдатам гнусную книжонку "О любовных похождениях императрицы с Распутиным". В особо "пикантных" местах он повышал голос до визга. Солдаты с упоением слушали самозванца-агитатора».
Думается, приведенные цитаты свидетельствуют об одной из причин революции и бесчеловечного отношения солдат к белогвардейским офицерам: забвение Бога и евангельских заповедей породили нравственную деградацию если не целого народа, то значительной его части. Мерзкие сплетни о Распутине, зарождавшиеся в придворно-интеллигентских кругах, быстро доходили до обывателя и в его среде распространялись, дискредитируя не только семью монарха, но и российское образованное общество и широкие слои населения. И вот эти терявшие человеческий облик солдаты бывшей Императорской армии, мобилизованные в Красную армию или добровольно шедшие служить в ЧК, лишенные нравственных ориентиров и оказавшиеся во власти низменных инстинктов, расправлялись с пленными белогвардейцами, грабили мирное население.
Большевики же со своим лозунгом «грабь награбленное» только пробуждали эти темные инстинкты толпы, о чем свидетельствует печально известная деятельность комбедов. И, увы, – это страшная и горькая правда – большевистская власть не была инородной, как многие считают, она была в полном смысле народной!
Об этом еще в 1930 году писал видный либеральный деятель России Василий Маклаков (1869–1957): «Озираясь назад на большевиков, я все-таки скажу, что в некоторых отношениях это было самое национальное русское правительство, все дурные черты русского народа, т. е. черты, распространенные в массах, в глубине души каждого человека, все соответствовали той власти, которая в России водворилась. В народе были привычки рабства, подчинения силе и приказу. Большевизм этим привычкам соответствовал, и … тем, что он, во-первых, приказывал и доставил радость послушания; и тем, во-вторых, что он давал возможность приказывать и что прежние рабы почувствовали себя господами, что им очень понравилось. Затем деспотизм вытравил из народной души понятие права, уважение к праву; отсюда неудержимая страсть русского народа к поравнению по низшему уровню, ненависть ко всему тому, что выше этого уровня, и радость от того, что люди, чье право не признавали, могут и сами не признавать его у других. Все эти
Ларионов В. Последние юнкера.
