разговор.
– Представляешь, мама звонила, Верочка раскапризничалась.
– А мама не могла сама ребёнка успокоить, обязательно тебе надо позвонить?
– Она всегда так делает, ей трудно одной с маленьким ребёнком.
– Давай купим ребёнку планшет.
– Маленькая она ещё, потом купим.
Мы вышли на улицу, было тепло, пахло прелой листвой:
Осень, раскидала краски, всю палитру по земле,
Осень, может в этот вечер, кто-то вспомнит о тебе.
Может быть, войдёт, постучится в дверь, пошутит всерьёз.
Это осень, унесла надежду и немного жалких слёз – пропел я припев одной песни.
– Красиво, ты написал?
– Нет, один мой друг, но когда осень, я, почему-то, вспоминаю эту песню.
– А мне Володя тоже стихи писал, вот послушай:
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
– Не хочу тебя разочаровывать, но это Эдуард Асадов, великий поэт:
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу! – продолжил я.
– Сейчас просто берут готовые стихи, и «посвящают» их своим девушкам, вот например:
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
– Это тоже этот, как его… Засадов?
– Нет, Есенин, чему же вас в школе учили, если вы классику не знаете?
– Считать, писать… я на экономическом училась.
– Тогда всё ясно.
Мы подошли к её дому. Я наклонился, поцеловал её в губы, которые пахли земляникой:
– У, как вкусно, – я провёл языком по губам.
Она вдруг прижалась ко мне и язык проскользнул ей в рот.
– А-а-а, – она тяжело задышала. Я приподнял подол платья, просунул руку между ног, трусики были мокрые, я потёр пальцем лобок, она опять застонала. Дальше череда каких-то нелепых действий: забегаем в подъезд, вызываем лифт, целуемся в лифте, поднимаемся на последний этаж, по ступенькам наверх, там решётка и дверь с замком, чтобы не лазили на чердак. Замок простой, старый, мы такие с пацанами на раз открывали ещё в школе, ищу в кармане связку ключей, там колечко, которое легко разгибается, обнимаю её, она трясётся в руках: – Быстрее, быстрее.
Мне кажется, я могу её взять здесь, и она будет не против, но если кто-то выйдет на площадку, то запалимся, а Оля здесь живёт. Член уже стоит колом, топорща джинсы, она жадно целует меня и расстёгивает молнию на джинсах. Достаёт член и начинает его гладить.
– Сейчас, –
