других крокодиловых нет таких наростов, и самцы внешне неотличимы от самок, разве что вырастают крупнее. Поэтому они не лежат подолгу, задрав нос, но во время “пения” поднимают хвост и голову, вероятно, чтобы продемонстрировать окружающим свой размер – это еще один “честный сигнал”. Отличить самцов от самок в этот момент легко, потому что только самцы дополняют “песни” инфразвуком. Те из слушателей, кто находится в воде, слышат или чувствуют вибрацию, а те, кто смотрит с берега, видят “танцующую” воду на спине у самцов.
Мне было особенно интересно обнаружить, что “язык” гавиалов отличается от “языков” всех прочих крокодиловых. Гавиалы умеют подолгу монотонно жужжать, словно маленький электрический вентилятор. Самцы также издают поразительно громкие звуки, похожие на хлопок открываемой бутылки с шампанским, щелкая челюстями на поверхности воды. Мне ни разу не удалось увидеть, как они это делают. Челюсти у них слишком узкие, чтобы хлопание ими по воде получилось громким. Но у гавиалов есть огромные костяные “пузыри” по бокам черепа, возможно, каким-то образом усиливающие звук, хотя это только предположение. Единственные, кроме гавиалов, животные с такими “пузырями” – похожие на тушканчиков кенгуровые крысы, обитающие в североамериканских пустынях. Им “пузыри” позволяют лучше слышать низкочастотные звуки, например шорох лисьих шагов.
Я был уверен, что загадочные “хлопки” гавиалов выполняют ту же функцию, что и шлепки головой по воде у других крокодиловых: они далеко разносятся под водой, и по ним легко понять, с какой стороны приходит звук. Возможно, они также содержат какую-то информацию о величине и силе автора “песни”. Как и следовало ожидать, гавиалы, будучи видом-“специалистом”, обитающим только в больших реках, больше полагаются на распространение своих “песен” во воде, чем по воздуху: “хлопки” слышны намного дальше, чем жужжание.
Ветвь “эволюционного дерева” крокодиловых, ведущая к гавиалам, обособилась очень давно, около восьмидесяти миллионов лет назад. “Язык” сигналов, которыми они пользуются, тоже непохож на другие. Мне пришло в голову, что можно попробовать узнать, насколько родственны друг другу те или другие виды крокодиловых, сравнивая их “языки”. Область языкознания, занимающаяся восстановлением истории языков методом построения их “дерева эволюции”, называется сравнительной лингвистикой.
Теперь я мог начать разрабатывать “сравнительную лингвистику” крокодиловых, чего раньше никто не пытался сделать.
Крокодилы и аллигаторы неплохо понимают друг друга. За несколькими исключениями их позы, шипение, рычание и шлепки головой имеют одинаковое значение. Их ветви разделились примерно семьдесят миллионов лет назад (всего за пять миллионов лет до вымирания динозавров), но “языки” по-прежнему очень похожи. Человеческие языки меняются несравнимо быстрее: люди обычно перестают понимать друг друга примерно через 500–700 лет после того, как язык, на
