пришлось прерывать дважды. Пальцы дрожали так сильно, что Лазарь боялся набрать на телефоне неправильную группу цифр. Обычные телефонные аппараты, как у него, не имели функции показа последних пяти набранных значений.
В конце концов он ввел заключительную цифровую группу и активировал фага, который сотрет все следы пребывания Лазаря на этом свете. Этот суперчервь, с которым червяк Флакнера и рядом не ползал, начнет распространяться, все выскребать и делать прочие вещи, на которые у Лазаря в процессе изобретения нового «я» не было времени.
Ни один человек рангом ниже конгрессмена не имел права на распечатку данных, накопленных о владельце кода 4GH. Видимо, система была придумана для людей, имевших официальное разрешение жить не только своей жизнью. Человек, выдававший себя за Лазаря, много раз испытывал соблазн проверить, в кого обладание таким кодом превращало его на самом деле. В законспирированного агента ФБР? Контрразведчика? Особого представителя Белого дома, подчищающего дерьмо после начальства? Ему хватило ума ни разу не поддаться соблазну. Он был подобен крысе, прячущейся за стенами современного общества. Стоит высунуть нос, как тут же кликнут ликвидаторов.
Лазарь переоделся в другую одежду и собрал то, что можно было прихватить с собой, – мешок всякой всячины вроде переводных талонов «Дельфи» и свеженького медного слитка. Упаковал также два ингалятора для нейролептика, который, как он знал, понадобится еще до окончания суток.
Напоследок установил мину под столом и подключил ее к телефону, чтобы дистанционно по звонку взорвать в удобное время.
Взорванная церковь могла попасть в хронику о ежедневных преступлениях – столько-то убийств, столько-то грабежей, столько-то изнасилований, однако поджоги нередко не успевали попасть в перечень. Если никто не подаст заявку на выплату страховки, этим все и кончится. Издерганная местная полиция с удовольствием спишет разрушение храма на готовых подозреваемых из числа адептов «Царства Билла» или граалистов.
Последний взгляд перед тем, как навсегда покинуть пластмассовый купол. Во многих отношениях, подумал он, жить в нынешнем веке не так сложно, как, вероятно, в двадцатом.
Однако жизнь только выглядела простой.
Еще до того, как тривидение вытеснило телевидение, знаменитый циничный историк по имени Ангус Портер, проживший достаточно долго, чтобы стать одним из «великих старцев», чьи пожизненные левацкие взгляды, как следствие, теперь считались простительным чудачеством, выразил суть вопроса короткой сентенцией.
Или, как тут же съязвил один умник, выразил суть вопроса па`рой слов.
Когда Портеру предложили написать комментарий к договору о ядерном разоружении 1989 года, он заявил: «Это – третий этап человеческой эволюции. Сначала люди соревновались, кто быстрее бегает. Потом – кто быстрее стреляет. Теперь – кто быстрее поумнеет. Если повезет, последним этапом будет соревнование за
