недооценил тебя, парень, да, я тоже немало дров наломал… И не хочу, чтоб другие повторяли те же ошибки.
– Не строй из себя того, кем по сути не являешься, тебе глубоко насрать на проблемы чужих, как и мне, вот в этом мы с тобой схожи.
– Да, ты прав, прав во всём, но я хотя бы жалею о том, что мне глубоко посрать на других, а ты?
– Я нет, – резко и без каких-либо раздумий ответил Шэйрэн.
– А что с Рифаей? Она души в тебе не чаяла. Такую красу упустишь? А что насчёт замужества? Учитывая твою грозность, тебя и предавать страшно.
– Предать?
– Ныне бабы очень легкомысленны, ты даже знать не будешь, как её трахал тот самый обычный знакомый. Вот поэтому бабёнку надобно в узде держать, да по крепче.
– Дозволяй то, что дозволяешь себе. Будешь бегать налево и вести разгульный образ жизни, будет и она, станешь одеваться и вести себя как путана местная, станет и она. Твоя пассия – твоё отражение.
– Дозволяй то что дозволяешь себе… Ты нечто, – улыбнулся Фаард, – доброй ночи, Шэйрэн.
Тот не ответил. Всматриваясь в деревья Шэйрэн обхватил копьё, полетел наверх и повис в небе, рассматривая звезды. Тускло блекли огоньки небесных обитателей, миллиарды и сотни миллиардов себе подобных светлячков неустанно продолжают украдкой освещать красу чудес ночного мира.
Проснулась Рифая от тернистой сухости в горле. Порыскав в рюкзаке, она нашла флягу с водой и жадно, большими глотками, влила в себя всё содержимое.
Фаарда не было на месте, а Шэйрэн стоял у дерева и чем-то его ковырял. Рифая не хотела, чтобы этот ад повторялся, и легла обратно в надежде, что никто не заметил её пробуждения.
– Продолжай лечить себя, – сказал Шэйрэн продолжая ковырять дерево, – немедля.
Прошла неделя, Рифая всё так же тренировалась, Шэйрэн выжимал из неё всё без остатка, не сбавляя темпа, каждый день девушка падала от усталости, каждый день Фаард прогуливался по лесу и уже знал его как собственный двор. Они основали маленькое перевалочное место там, где ранее остановились, питались дичью, которую приносил Шэйрэн, у Рифаи был запас из разных круп, прихваченных прямиком из Усуара.
Всякий раз после ежедневной вторичной тренировки Рифая становилась всё слабее и слабее, но умело фехтовать научилась. Спустя продолжительное время Рифая начала восстанавливаться, рано вставать и уже чувствовала себя хорошо, но тренировки были для неё мучением, Шэйрэн доводил её до белого каления не только в физическом плане, но и в магическом, он чередовал упражнения фехтованием и магией.
– Я ненавижу тебя, Шэйрэн, ненавижу, – злобно выкрикивала Рифая. – Просто убей меня, прошу, добей же наконец меня! – кричала она, насквозь пропитанная обидой.
– Надумаешь сбежать, – вызывающе проговорил Шэйрэн, – начнёшь ещё и ночью тренироваться.
– Тогда я убью себя, – проводя яростные выпады, молвила ученица, – и ты ничего с этим не сделаешь.
– Суицид – это удел слабых и
