дипломатией (спровоцированную, не следует забывать, по приказанию соответственных правительств), приходится три войны, которых «кабинетная» дипломатия не смогла предотвратить – как не смогла бы их предотвратить и ярмарочная дипломатия (никакими нотами нельзя остановить тигра, решившегося на прыжок), – то зато на каждый такой случай приходится по крайней мере десять войн… не состоявшихся благодаря своевременному, тактичному, корректному и незримому для посторонних, для свирепой и невежественной толпы – вмешательству профессиональной дипломатии.
Глава IV
О разоружении
В средние века во время чумных эпидемий и в менее давние эпохи «холерных бунтов» чернь избивала лекарей и докторов, видя в истреблении врачей, якобы разводящих заразу, средство избавиться от беды.
«Интеллектуальная чернь» XX в. – так называемые пацифисты, – а также руководящая (и в то же время руководимая) этой чернью ярмарочная дипломатия видят в роспуске армий средство избавиться от войн. По их мнению, наличность вооруженной силы является причиной зла: кровожадные генералы, чающие отличий, – «пушечные короли», ждущие 700 тысяч, но за 8 месяцев). Влияние техники на тактические навыки сказалось прежде всего в затяжном характере, тягучести операций – большем напряжении нервов и, в общем, меньшей кровопролитности. Для того чтобы выбить из строя то же количество людей, что за семь часов при Сен-Прива, требуется семь дней Ляоянской недели работы магазинных ружей и скорострельной артиллерии.
Кровопролитность боя— результат не столько «техники», сколько плохой тактики, самого темпа, «ритма» операций, качества войск и ожесточения сражающихся (Бородино, Цорндорф). Побоища первобытных племен, вооруженных каменными топорами, относительно гораздо кровопролитнее современного огневого боя. В кампанию 1914 г., веденную в условиях сравнительно примитивной техники, французская армия теряла в среднем 60 000 убитыми и умершими от ран в месяц – расплата за плохую тактику. В кампанию же 1918 г. в условиях неслыханного насыщения фронта «смертоносной техникой» – потери убитыми не только не увеличились (как то, казалось, можно было подумать), а, наоборот, сократились в три раза, составив в среднем 20 000 человек в месяц.
«Техника», таким образом, имеет тенденцию не увеличивать, а, наоборот, сокращать кровавые потери. Удушливые газы, при всем своем бесспорно «подлом» естестве, дают в общем на 100 поражаемых лишь 2 смертных случая – тогда как т. н. «гуманная» остроконечная пуля дает 25 % смертельных поражений. Все это с достаточной ясностью указывает на несостоятельность теории «технического разоружения». Урезывая технику путем «разоружения», мы уменьшению кровопролития способствовать не будем.
Несколько (хоть и ненамного) обоснованнее – теоретически – система «морального разоружения» – бывшая излюбленным коньком женевских снобов конца 20-х и начала 30-х гг. двадцатого столетия. Но ведь для достижения морального
