спины кто-то хватает, оттаскивая меня от припечатаного к борту защитника.
– Отставить! – сквозь туман слышу голос Семеныча, но мне не до него. От ярости все плывет перед глазами. Делаю попытку вырваться. – Вашу бабушку, оштрафую всех на хрен!
Запахло жареным, и уже команда в полном сборе кинулись нас разнимать.
– Как девка, удар не можешь держать, – продолжает соперник.
– Да пошел ты, – рычу в его сторону. – Скажи парням спасибо, что уйдешь отсюда на своих двоих, придурок.
– Вы чего тут устроили? – отчитывает тренер. Откатываюсь, остужая пыл. И сжимаю челюсть до хруста, когда вижу, как вниз с трибун несется Ковальчук. Останавливается у самого бортика, бледная, как смерть. За брата переживает?
– Сил до фига осталось?! Так я вам сейчас устрою! Тренировка окончена, – звук свистка. – Всем в раздевалку. А вам двоим персональное задание. Для примирения. Отдраивать арену. Завтра выступления у мелких. Поможете уборщице, – Семеныч разворачивается и, бубня проклятия, выходит.
Смешно до ужаса. Я, мать его, охрененный спортсмен с известным именем! За мое внимание и мою "клюшку" клубы борются. А я что делаю? Ха! Шваброй, чтоб ее, махаю!
– Это все твоя вина, Метлицкий. Вот не был бы ты таким бараном упертым…
Правильно мать говорила. В армию надо было идти, хоть полы драить бы научили.
– Какого… ты вообще вернулся в "Барсы", Дёмин?
Да вот теперь и сам не пойму. Ехал кубок КХЛ завоевывать, а по итогу что?
– На твою рожу смотреть.
Бурчу и с усердием продолжаю намывать несчастный бетон. Не знаю, сколько мы так по времени махали несчастным инвентарем технички, но арена уже успела опустеть. Это мы, кстати, даже до второго этажа не добрались.
– Метлицкий!
– Иди в пень, Кир.
Я скоро свихнусь и, похоже, начну разговаривать сам с собой. Я человек, который по жизни не приемлет одиночества вообще. Молчать несколько часов подряд пытке подобно. Дома хоть Джек отвечает звонким лаем.
– Вот никак не пойму, – выпрямляюсь, укладывая руки на черенок швабры. – Объяснишь?
– Чего тебе? – Димка тоже замирает, кидая крайне недовольный взгляд. Желание снова цепануть становится невыносимым. И в итоге спрашиваю совсем не то, что планировал.
– Как у такого мордоворота, как ты, может быть такая соблазнительная сестренка?
Лицо мгновенно меняется, руки сжимаются в кулаки и чуть ли не напополам гнут деревяшку.
– Слушай меня, Дёмин. Держись подальше от моей сестры. Больше повторять не буду! – рычит парень.
Руки чешутся ужасно. Почесать что ли об его физиономию? Тем более, что он главный виновник сегодняшних мучений.
– А то что?
Метлицкий кидает швабру и в пару шагов преодолевает разделяющее нас расстояние. Смотрю на него и искренне не понимаю, чего он так петушится.
– В
