держи, а то она еще вздумает убежать, так пусть хоть что-нибудь оставит в твоих руках. – Эти слова он добавил, когда повернулся к Спартаку и заметил, что тот изменился в лице и чем-то сильно взволнован.
Но Спартак быстро овладел собой и с непринужденной улыбкой ответил:
– Замолчи, безумец! Что ты там болтаешь о богине Фортуне? Клянусь палицей Геркулеса, ты видишь не больше любого андабата!
И чтобы прекратить смущавший его разговор, бывший гладиатор подошел к Луцию Сергию Катилине и тихо спросил его:
– Приходить ли мне сегодня вечером в твой дом, Катилина?
Обернувшись к Спартаку, Катилина ответил:
– Конечно. Но не говори «сегодня вечером» – ведь уже темнеет; скажи «до скорого свиданья».
Поклонившись патрицию, Спартак удалился, сказав:
– До скорого свиданья.
Он подошел к Криксу и стал что-то говорить ему вполголоса с большим воодушевлением; тот несколько раз утвердительно кивнул головой; затем они молча пошли по той дороге, которая вела к Форуму и к Священной улице.
– Клянусь Плутоном, я окончательно потерял нить, которая до сих пор вела меня по запутанному лабиринту твоей души! – сказал Луций Кальпурний Бестия, изумленно смотревший на Катилину, который фамильярно беседовал с гладиатором.
– А что случилось? – спросил Катилина.
– Римский патриций удостаивает своей дружбы презренную и низкую породу гладиаторов!
– Какой позор! – саркастически улыбаясь, сказал Катилина. – Просто ужасно, не правда ли? – И, не дожидаясь ответа, добавил, изменив тон и манеры: – Жду вас сегодня у себя – поужинаем, повеселимся… и поговорим о серьезных делах.
Направляясь по Священной улице к Палатину, Спартак и Крикс вдруг увидели изысканно одетую молодую женщину, которая шла с пожилой рабыней, а за ними следовал раб. Она появилась с той стороны, куда шли гладиаторы.
Женщина эта была необыкновенно хороша собой; хороши были рыжие волосы, белоснежный цвет лица, хороши были большие глаза цвета морской волны. Крикс, пораженный ее внешностью, остановился и, глядя на незнакомку, сказал:
– Клянусь Гезом, вот это красавица!
Спартак, грустный и озабоченный, поднял опущенную голову и посмотрел на девушку; та, не обращая внимания на восторги Крикса, остановила свой взгляд на фракийце и сказала ему по-гречески:
– Да благословят тебя боги, Спартак!
– От всей души благодарю тебя, – слегка смутившись, ответил Спартак. – Благодарю тебя, девушка, и да будет милостива к тебе Венера Книдская!
Приблизившись к Спартаку, девушка прошептала:
– Свет и свобода, доблестный Спартак!
Фракиец вздрогнул при этих словах, нахмурил брови и, с изумлением глядя на собеседницу, ответил с явным недоверием:
– Не понимаю, что означают твои шутки, красавица.
– Это
