и служили уже по семь лет без отпусков и неясной перспективой демобилизации. Всех призывников, начиная с Урала, везли на Дальний Восток.
В начале апреля нас с моим старшим братом Юрой, несмотря на отсрочку от армии (как специалистов МПС), тоже вызвали в военкомат. Медицинскую комиссию мы прошли быстро, почти за три дня. Капитан из военкомата спросил у меня:
– Где хотите служить?
– Только на флоте! – твёрдо ответил я.
– Тогда записываю на Тихоокеанский…
Это был, пожалуй, тот редкий случай, когда необходимость совпала с желанием. Сердце моё ёкнуло. «Слава Богу!» – пронеслось в голове. Машинально я хотел было перекреститься и уже занёс руку с тремя перстами ко лбу, но, вовремя спохватившись, резко отдёрнул её, как от горячих углей. Потом медленно разжал пальцы и, покраснев, стал чесать затылок. Хорошо, что капитан делал записи в своём журнале и не заметил моего желания совершить крёстное знамение.
Юру тоже записали на Тихоокеанский флот. Я был на седьмом небе от счастья: «Наконец-то увижу море, а может быть, и великий океан!»
Длинный и скрипучий поезд, состоящий из вагонов-теплушек, вот уже неделю медленно, но верно шёл на восток. За это время мы, новобранцы «третьей мировой», уже перезнакомились, многие старые друзья, поменяв места на вагонных полках, оказались рядом.
Апрель в Сибири – не самый тёплый весенний месяц, но солнце уже припекало, и все радовались теплу. Дверь вагона постоянно была раскрыта, и мы поочередно, облокотясь на деревянный засов, стояли и, подставив лица под лучи солнца, вдыхали свежий воздух и приятный запах наступающей весны. Но иногда на повороте железнодорожного пути ветер заносил в вагон едкий угольный дым, вылетающий из трубы паровоза. В таких случаях мы срочно закрывали дверь и окна. То же самое делали на ночь – ночи ещё были холодными.
Из вагонов нас выпускали только во время стоянки эшелона в специальных отстойниках (на запасных железнодорожных путях). Там мы делали генеральную уборку вагонов-теплушек, приводили себя в порядок, запасались продуктами и питьевой водой. Руководили всем этим старшие по вагонам. В нашем вагоне старшим был мой брат Юра.
Наш путь до берегов Тихого океана растянулся почти на месяц. За это время было всякое. Особенно мне запомнились Байкал, Амур и Сихотэ-Алинский хребет.
До озера Байкал наш эшелон двигался медленно и в крупных городах не останавливался. Оказалось, что на восток впереди нас шли ещё несколько поездов с призывниками. Страна готовилась к третьей мировой войне, но не на западе, а на востоке. Зачинщиком боевых действий в Азии стала маленькая Корея. Горячие головы в области политики прогнозировали, что стычка двух сверхдержав на Корейском полуострове приведёт к ядерной войне. Но мы об этом не знали и не думали. Ехать в эшелоне на восток для нас было в новинку – города, населённые пункты, железнодорожные станции со странными для нас названиями, туннели, реки и бескрайнее море тайги. Не обошлось и без чрезвычайного происшествия (ЧП). Впереди нас шёл эшелон с призывниками, сформированный в городе Рубцовске, который у сибиряков пользовался дурной славой: в нём жили отпетые хулиганы, мошенники и настоящие бандиты. На станции Биробиджан (Еврейская автономная область) рубцовские ребята разграбили все буфеты и напали на одну из буфетчиц. Это было настоящее ЧП. За подобные преступления в те годы судили строго.
Бандитский вагон сразу же отцепили от эшелона, а призывников отвезли в следственный изолятор для дальнейшего разбирательства. Начальник эшелона был отстранён от выполнения своих обязанностей и предан суду военного трибунала.
После этого случая наш поезд в Биробиджане не остановили, а там, где он останавливался, мы всегда видели нашего майора с пистолетом в руке. Он обходил эшелон и предупреждал: «Из вагона не выходить, буду стрелять!»
Недели через две медленного продвижения на восток впереди показался крупный город Чита, мимо которого наш поезд также проследовал без остановки. Наконец, натружено пыхтя, паровоз остановился. По вагонам пронеслась весть – впереди Байкал!
Знаменитое, самое глубокое в мире пресноводное озеро Байкал, как известно, расположено на высоте свыше 450 метров над уровнем моря и окружено горами. Закрыв глаза, я лежал и вспоминал, что ещё знаю о Байкале. Кроме того, что в народе это озеро любовно называют морем, почти ничего не вспомнил. Правда, как любитель-рыболов слышал о знаменитом омуле «с душком». И ещё: когда-то в детской книжке прочитал несколько забавных историй из жизни байкальских тюленей и живородящих рыбок.
«Надо обязательно посмотреть на Байкал, – решил я. – Лучше, пожалуй, это сделать не из узкого вагонного окошка, а с тормозной площадки, где почти круговой обзор».
От мысли, что увижу Байкал во всей его красе, меня потянуло на пение. «Славное море – священный Байкал!» – с удовольствием запел я.
– Что с тобой? – удивился Юра.
– Да
