рисунок становился более плотным, богато мерцал, утяжеляя почти невесомый шелк. На плечах лежало вместо ожерелья расшитое янтарем оплечье из более плотной зеленой ткани и длинные янтарные серьги Светорады почти ложились на него. Ну и диадема, удерживающая прическу – мерцающая, янтарная, изящная и великолепная.
У Светорады самой захватило дух, когда она смотрела на свое отражение. Ей было двадцать пять лет, она сияла столь дивной красотой, что и не поверишь сейчас, через что только ей не пришлось пройти в прошлом – скитания и горе, неволя и тяжелый труд. И все же она не утратила свою девичью грацию, ее лицо осталось гладким и нежным, губы были почти по-детски пунцовыми, черты лица совершенны, а глаза полны оживления. Не поверишь, как часто в них появляется тоска.
Но к чему тосковать, если в ее жизни все устроено? И когда в комнату вошел Ипатий, она встретила его ясной улыбкой и теплом своих янтарных переливающихся глаз. Может, была даже подчеркнуто приветлива и мила с ним, ибо в глубине души чувствовала вину. Ведь изменила же ему, такому верному, заботливому, влюбленному… Почитай мужу, что бы там ни думали ромеи об их долгом сожительстве.
В честь приема гостей Ипатий тоже принарядился. На нем была длинная далматика сочного лилового цвета, оплечье мерцало драгоценными украшениями, а на переброшенной через плечо хламиде[24] из нежно-голубой парчи переливались вытканные серебристыми нитями кресты и лики святых. На поднявшуюся ему навстречу княжну он посмотрел с веселым восхищением.
– Янтарная!
В его голосе звучало гордое воодушевление. Она же стала торопливо сообщать, что уже была на кухне, проверила, все ли было сделано, как она велела. Светорада всегда давала точные и подробные указания кухаркам, причем ее фантазия и умение превратить обычное застолье в некое представление создали ей славу непревзойденной хозяйки. А сегодня она велела приготовить не просто любимые в Византии яства, но и блюда иных народов, в среде которых ей пришлось побывать. Конечно, византийцы почитали мир вне их империи варварским, но если блюдо было умело приготовлено и подано, никто не отказывался его попробовать. Однако главным украшением стола сегодня будет сваренный особым способом суп, который Светорада сама придумала и сама следила за его приготовлением.
Ипатий расцеловал ее в обе щеки:
– Я верю в твое мастерство изумительной хозяйки, моя княжна. Одно меня угнетает: из-за предписаний лекаря я мало что смогу попробовать из твоих яств. Но от твоего великолепного супа меня даже строгий патриарх не заставил бы отказаться.
Он нежно поцеловал ее в лоб под очельем янтарной диадемы. Прикрыл глаза, вдыхая ее запах, но когда она мягко отстранилась, едва смог сдержать вздох. Будь это богобоязненная ромейская женщина, он бы принял ее сдержанность за целомудрие. Однако Светорада была пылкой и смелой в любви, и он с горечью осознавал, что в последнее время она отдаляется от него. Или он от нее. Эх, годы, годы…
Хламида – богато драпированный плащ, носившийся через плечо, так чтобы одна рука оставалась свободной.
