она вам так нравится, мистер Ковальски, почему бы не сделать предложение? – говорит Перри. – Вы же продаете свои картины.
– Деньги – величайший разрушитель искусства, – говорит Тарас.
– Разве? – говорит Розалинда. – Многие известные мне художники считают деньги большим подарком.
– Подарок, что становится лишь тяжелее и тяжелее, – говорит Тарас, нежно стирая пыль с бирюзовой скульптуры – сидячей фигуры с головой льва.
– Уверена, у каждой семьи на чердаке есть коробки. Семейные сокровища, спрятанные на черный день, – дрожащим от волнения голосом говорит Розалинда.
– Разве в Англии большую часть года небо не черное? – отвечает Тарас.
– Все это очень интересно, – говорит Розалинда, – но мне необходимо переговорить с Бетти насчет гребешков. Если позволите, дети будут очень рады показать вам дом, уверена. – Ее аккуратные шаги удаляются по деревянному полу. Толпа на чердаке расступается, чтобы дать ей дорогу, затем собирается снова.
– Прошу прощения, мистер Тарас, – говорит учитель Дигби, – вы, кажется, сказали, что этот предмет – богиня?
– Египтяне называли ее Сехмет, – говорит Тарас. – Богиня огня и войны. Она защищала фараонов в битве и по пути в загробный мир.
Миртл вглядывается в Сехмет.
– У меня есть похожий objet[19] из Нидерландской Новой Гвинеи. Примитивное искусство увлекательно.
– Я не знала, что это богиня, – говорит Кристабель.
Тарас поворачивается к ней.
– Но тебя к ней тянуло, нет? Ты хранила ее рядом. Там ведь твое хранилище, не так ли?
– Что ты там делала, Криста? – говорит Ов.
– Ничего. Я захожу туда, когда захочется, – говорит Кристабель.
Тарас кивает.
– Подсознание ведет нас к мистическим символам, и мы должны переводить их. У детей сильная связь с этим инстинктом. Что еще ты делаешь здесь, Кристабелла?
– Ничего. Я рисую карты. Пишу пьесы. Истории.
– И как давно ты занята этой работой? – спрашивает Тарас.
Кристабель хмурится.
– Это не уроки.
– Ты начала работу художника. Так это и происходит. Чердаки. Тайные уголки, – говорит Тарас. – Это работа твоей души.
– Я не художник, – говорит Кристабель.
– Ты в себе сомневаешься? – говорит Тарас.
– Нет, – отвечает она.
– Хорошо. – Тарас стряхивает пыль с богини, затем передает ее Кристабель. – Храни ее. Она тебя призвала. – Затем он поднимается в полный рост и объявляет, будто о принесенных из дальнего королевства вестях: – Я голоден.
Набившиеся на чердак люди топчутся, а потом начинают тянуться к лестнице – кроме Ов, втискивающейся в кладовку, – когда Тарас оборачивается к Кристабель.
– Чей ты ребенок, хранительница кита? Не Розалинды. В это я не поверю. И определенно не
Предмет (
