своим батальоном десантников бескровно захватил столицу Лаоса Вьентьян.
Целями этого нейтралистского переворота были, прежде всего, остановка боевых действий в Лаосе, а также прекращение иностранного вмешательства и коррупции в стране. Для этого они в качестве временного правительства организовали в столице Исполнительный комитет Верховного командования революции.
Однако нейтралисты не получили широкой поддержки у воюющих сторон. А США оказали на них давление, дав понять, что по-прежнему будут поддерживать короля и прозападное законное правительство Тиао Самсанита. Поэтому тогда уже на следующий день 10 августа правительственный генерал Фуми Носаван заявил, что вернёт власть короля в стране силой. А США гарантировали ему поддержку своими быстрыми и решительными действиями. И всё это сулило теперь разворачивание противостояния в Лаосе уже трёх сил.
О почти таком же противостоянии, но в гражданских делах, среди прочих новостей, написала Алевтина Сергеевна 28 сентября брату Евгению:
«… Маманя с 14 сентября в деревне, жду со дня на день. Её отсутствие задерживает мою учёбу. Ребята стали лучше учиться, хотя вначале были и двойки, особенно у Насти. Но теперь исправилась и стала лучше заниматься. Платон всё больше четвёрок приносит, сталь серьёзнее, хорошо помогает по хозяйству. А Настя – легкомысленная, всё надеется на брата и мать. Бабушка её малость избаловала. Придётся исправлять.
С Петром развод оформили 16 сентября, а ещё 5 сентября всех нас прописали. Горсуд отменил решение о выселении Петра. Но на 14 октября вновь назначено заседание районного суда в новом составе. Будут пересматривать предыдущее решение. И этой канители не видно конца…».
И действительно противостояние трёх сил продолжалось не только в Лаосе, но и вокруг гражданского дела Кочетов. К 3 октября Пётр Петрович получил письмо из прокуратуры РСФСР с сообщением, что ответ на его письмо задерживается, в связи с проводимой прокурорской проверкой.
– Ну, слава богу! Хоть занялись моим вопросом вплотную! – опять пока тихо радовался он.
И тут он вдруг уловил, что если московская прокуратура покрывает ляпы московской милиции, бережёт честь московского мундира, то у подобной российской службы видимо есть давний и большой зуб на них.
– А-а! Здесь значит мундирчик то другой – чужой, поди!? И бороться за его честь они не будут! А наоборот! Значит, я попал куда надо! Российские теперь будут копать под московских, чтобы приструнить их! – сделал он неожиданный для себя вывод.
К тому же он понял, что на основании этого ответа, можно усилить натиск на 18-ое отделение милиции, и 11 октября напечатал письмо на имя министра внутренних дел РСФСР Н. П. Стаханова, с января 1951 года бывшего членом коллегии МГБ СССР и хотя бы заочно, по предположению Петра Петровича, знавшего его. В письме Кочет, указывал на незаконность действий 18-го отделения милиции и поощрения их со стороны УВД Москвы. Он кратко, но понятно изложил ход дел, в заключении
