знали, как технически опытного и творческого человека, потому сразу приставили старшим мастером ко всем видам прессов.
Василий Иванович занимался их наладкой и ремонтом, работая сверхурочно и по ночам, получая большую зарплату.
Управляющим заводом в то время был Павел Михайлович Пережогин, а бухгалтером – Сергей Петрович. Инженеров на их заводе почти не было. Поэтому начальство уважало и ценило В. И. Ерёмина, заведя с ним дружбу. Более того, они даже ходили к Ерёмину не только за помощью, но и в гости. А в Ворсме семья Ерёминых снимала три комнаты на втором этаже дома Дюковых.
На заводе Василий Иванович сам делал чертежи и эскизы для изготовления любых матриц и пуансонов, и лично штамповал пробные детали, доводя их до нужных форм и размеров.
С началом русско-японской войны номенклатура заказов увеличилась, возросла их сложность и объёмы производства.
Уже в послевоенные годы Нина с удовольствием и часто ходила к отцу на работу, наблюдая, как он старательно и без пустой траты времени просто творит из металла чудеса.
Здесь пригодилась его крестьянская жилка и любовь к скоту. Даже в Ворсме они держали корову, лошадь, телят, поросят, гусей, уток и кур.
В 1909 году отец доверил Нине кормление маленького телёнка:
– «Нина, это теперь будет твоя работа!» – сообщил он своей шестилетней дочери.
И Нина давала телёнку смоченный в молоке белый хлеб, а тот жадно поедал его и невольно покусывал её пальцы до крови. Она приходила к отцу и плакала, жалуясь на телёнка.
– «Так ты знай сноровку, когда ему в рот кладёшь свою руку непростую! А лучше кидай ему хлебушек туда в ротик!» – советовал отец, ласково поглаживая дочь по волосам.
Пока трое старших братьев учились в местной школе, Нина ходила на пруд пасти гусей и уток.
А летом, когда наступала жара и солнце пекло нещадно, предприимчивая Нина делала себе из ила чулки на ногах. И вскоре те покрылись цыпками, причём даже выше колен, кое-где вызвав и кровотечение. А Нина долго не понимала причину этого, а потом решила, что переживёт их. Но дело дошло до лечения в больнице.
Отцу стало жаль дочь, и он постепенно переколол на мясо всех уток и гусей, вообще престав их держать.
На следующий год, когда Нине в январе исполнилось семь лет, их лошадь родила жеребёнка, который к лету уже заметно подрос.
Однажды, уходя на работу, Василий Иванович взял с собой дочь, и они пошли на зады пасти жеребёнка на подросшей за забором высокой луговой траве. И когда тот стал мирно щипать её, отец наказал Нине:
– «Я сейчас пойду на работу, а ты пока паси его! А когда я вернусь на обед, то вас заберу домой!».
Отец ушёл, а дочь осталась пасти, накрутив на правую руку длинную верёвку – чтобы жеребёнок далеко не уходил.
Но когда тот увидел, что хозяина нет, то сразу рванул галопом домой к маме, таща лёгкую малышку Нину по траве за затянутую верёвкой правую руку. Она не смогла сразу удержать его, и теперь ничего не могла с этим поделать.
