ресницами и поразительно голубые, с золотистыми проблесками. Мередит знала, что всякий, кто видел эти глаза, уже не мог забыть их. И как иронично, что, обладая таким необычайным оттенком, эти глаза были неспособны различать цвета.
Мередит взяла мать под руку и повела к дому. Только тут она заметила, что та вышла без перчаток и пальцы посинели от холода.
– Господи. У тебя руки совсем синие. Нужно надевать перчатки, когда такой холод…
– Ты ничего не знаешь про холод.
– Как скажешь, мам. – Мередит настойчиво потянула ее по ступенькам и завела в теплый дом. – Может, примешь ванну, чтобы согреться?
– Спасибо, но согреваться мне незачем. Еще только четырнадцатое декабря.
– Ладно, – сказала Мередит, наблюдая, как мать, дрожа от холода, подходит к плите и начинает помешивать суп. Серый шерстяной плед, порядком истрепанный, соскользнул с ее плеч и остался лежать на полу.
Мередит стала накрывать стол, и на пару чудесных мгновений кухня наполнилась будничными звуками – хоть какое-то подобие общности.
– Мои милые, – сказал папа, входя на кухню. Он выглядел бледным и хрупким, его плечи, прежде широкие, совсем иссохли из-за потери веса. Подойдя к столу, он положил ладони на плечи жене и дочери, слегка подтолкнув их друг к другу. – Люблю, когда мы обедаем вместе.
Мать натянуто улыбнулась и отрывисто, с акцентом, сказала:
– Я тоже.
– И я, – отозвалась Мередит.
– Ну и славно, – кивнул папа и уселся за стол.
Мать поставила на стол поднос, на котором лежали теплые, слегка смазанные маслом ломтики кукурузного хлеба с сыром фета, положила по кусочку каждому на тарелку, а затем налила всем порцию супа.
– Я заглянул сегодня в питомник, – сказал папа.
Мередит кивнула и заняла стул рядом с ним.
– Видел, наверное, что там в дальней части сектора «А»?
– Ага. Тяжело нам приходится с этим склоном.
– Эд и Аманда уже решают вопрос. Не волнуйся насчет урожая.
– Даже не собирался. Вообще-то у меня другая идея.
Она попробовала суп, наваристый и невероятно вкусный: душистый бульон шафранового цвета, домашние фрикадельки из баранины и нежная яичная лапша. Не сдерживай Мередит себя, точно умяла бы целую кастрюлю, и тогда вечером не избежать еще одной пробежки длиной в милю.
– Что за идея?
– Мне кажется, нужно вместо яблонь посадить там виноград.
Мередит медленно отложила ложку:
– Виноград?
– «Голден делишес» перестали быть нашими лучшими яблоками. – Предвидя ее возражения, отец поднял ладонь: – Знаю, знаю. Мы построили на «голден делишес» весь бизнес, но времена изменились. Серьезно, Мередит, скоро две тысячи первый год, будущее за виноделами. Мы как минимум сможем производить «ледяное вино» и вино позднего сбора.
– В
