противостояние светлых и темных начал человеческой природы, добра и зла в жизни.
Стокер хорошо знал готико-романтическую литературу, в частности Ч. Мэтьюрина, в романе которого «Мельмот Скиталец» (1820) герой подписал договор с дьяволом и осужден на вечную жизнь, «Ленору» Бюргера, «Старуху из Беркли» Р. Саути – о призраках, о ведьмах, пожирающих людей. Несомненно, была известна Стокеру и «вампирская линия» готической прозы – «Вампир» Джона Полидори, «Варни-вампир, или Празднество крови» Дж. М. Раймера (Т. П. Преста), хотя едва ли они заслуживают особого внимания. От обычной «вампирской» прозы «Дракула» отличается прежде всего фольклорной и подлинной исторической основой.
Очевидно, сыграла свою роль восприимчивость Стокера к фольклору с детства, когда мать рассказывала ему ирландские легенды и мифы. Среди его дублинских знакомых были сэр и леди Уайльд, родители Оскара Уайльда, – знатоки и издатели ирландского фольклора. В числе прочих источников романа Стокера – антология индийского фольклора о вампирах «Викрам и вампир», переведенная на английский его другом – востоковедом Ричардом Фрэнсисом Бёртоном, и «Золотая ветвь» (1890) Джорджа Фрейзера. Со своим старым другом Холлом Кейном, знатоком фольклора острова Мэн, интересовавшимся оккультными явлениями (ему посвящен «Дракула»), Стокер скоротал не одну ночь, обсуждая проблемы потустороннего мира.
В 1893 году Стокер отдыхал в Шотландии, в местечке Круден-Бей, на берегу Северного моря, где на краю обрыва стоял замок и открывался один из самых «готических» пейзажей в Британии. Местные жители, с которыми Стокер любил поговорить, были крайне суеверны. У них сохранялся обычай оставлять часть земли под паром, чтобы духи, посещавшие живых в определенное время года, могли воспользоваться диким овсом. Стараясь отвадить их от дома, им выставляли еду, козье молоко, зажигали огни. Боязнь «живых мертвецов» заставляла жителей запирать кошек и кур перед похоронами на случай, если среди них окажутся злые духи. Чтобы покойный не возвращался домой, его везли на кладбище окольными путями, а часть еды, заготовленной на поминки, откладывалась, чтобы поддержать отошедшую душу на ее пути в мир иной. На глаза клали медяки, на грудь – соль в мешочке, зеркала завешивали. После посещения Круден-Бей тема возвращения мертвых, тревожащих живых, стала постоянной в творчестве Стокера.
Воздействовала на Стокера и реальность. Среди его лондонских соседей был известный поэт и художник Данте Габриэль Россетти, жена которого Элизабет Сиддел умерла в 1862 году, приняв слишком большую дозу настойки опия. Ее похоронили на Хайгейтском кладбище вместе с рукописным томиком стихов, посвященным ей мужем и завернутым в ее золотистые волосы. Семь лет спустя он захотел вернуть стихи, и осенним вечером 1869 года друзья раскопали могилу при свете фонарей. Труп почти не изменился, золотистые волосы заполняли гроб. Этот эпизод произвел сильное впечатление на Стокера и наложил отпечаток на кладбищенские
