философия, социология и история искусств, – но я решил ограничиться литературоведением, это важнее всего, что-нибудь о стихосложении и, возможно, о модернизме, а еще несколько поэтических сборников и несколько романов. Сначала я отыскал роман Юна Фоссе под названием «Кровь. Это камень», на черной обложке было изображено полуосвещенное лицо, я покрутил книгу в руках, на задней стороне было написано: «Юн Фоссе, 27 лет, филолог и преподаватель Академии писательского мастерства в Хордаланне, в этом году вышла его четвертая книга», и меня захлестнула гордость, ведь я учусь в Академии писательского мастерства, а написано словно про меня. Так что гордость моя небезосновательна. Дальше стояло несколько книг Джеймса Джойса, я выбрал самое приглянувшееся название – «Герой Стивен», потом наткнулся на текстологическую работу на шведском под названием «От текста к повествованию» и заглянул в нее, главы назывались «Что такое текст», «Объяснить или понять», «Текст», «Повествование», «История», и, как мне показалось, в них говорилось о вещах довольно очевидных, однако было там и совершенно непонятное, например «На пути к критической герменевтике» или «Историческое время и апоретика феноменологического времени», но я решил, что это послужит мне стимулом, и взял книгу. Мне попался и сборник поэзии Чарлза Олсона, автора мне неизвестного, но, открыв книгу, я увидел, что стихи в ней почти такие же, как у Труде, и прихватил и этот сборник. Он назывался «Археолог утра». Я добавил к стопке две книги Айзека Азимова – надо же просто что-нибудь почитать. Рядом стоял роман автора по имени Джон Бёрджер под названием «G.», на клапане я прочел, что это интеллектуальный роман, так что взял и его. Кортасара я не нашел, зато увидел изданный в мягкой обложке «Дневник вора» Жана Жене и положил его к остальным книгам, а в конце решил, что надо бы взять еще что-нибудь по философии, и мне повезло – я заметил нечто одновременно и про философию, и про искусство: Гегель, «Введение в эстетику».
Заплатив за книги, я поднялся по лестнице в столовую. Я тут бывал и прежде, с Ингве, но тогда мне не приходилось ни о чем задумываться, все заботы Ингве брал на себя, а сейчас я оказался один, и у меня голова едва не взорвалась, когда я увидел огромное помещение и обедающих студентов.
На стойке в одном конце зала накладывали горячее, из стеклянного шкафа рядом с ней можно было взять уже готовые блюда и, расплатившись в одной из трех касс, сесть за столик в зале. Окна в другом конце, воздух внутри, наполненный то стихающими, то снова громкими голосами, был спертый и влажный.
Я окинул взглядом столики, но никого из знакомых, естественно, не обнаружил. Представив, как я сяду здесь в одиночестве, я пришел в ужас, развернулся и направился в противоположную сторону, потому что там, в крыле, выходящем на Нюгордспарк, находится «Гриллен», где подают и горячие блюда, и пиво – правда, чуть подороже, чем в столовой, но какая разница, когда у меня карманы битком набиты деньгами и можно ни на чем не экономить?
Взяв гамбургер и пол-литра пива, я отнес все это на свободный столик у окна. Студенты здесь выглядели старше и опытнее, чем те,
