понять, в какой момент наши пути так сильно разошлись. Я на три года старше Амелии, и она обожала меня, когда была ребенком, ни на шаг от меня не отходила. А затем в одночасье возненавидела. До сих пор я не придавал этому особого значения, но, надо полагать, что раз я чуть не потерял отца, то ситуация должна измениться.
– Тебе что-нибудь нужно? – спрашиваю я.
– Нет.
Она замолкает, прислонившись лбом к стеклу и тяжело и быстро дыша, как будто мое присутствие для нее мучительно.
– Может, объяснишь, почему не выносишь меня? Или унесешь эту тайну с собой в могилу?
Она вздыхает, но не оборачивается.
– Что произошло? Я слопал самый большой кусок пирога? Съел все хлопья и ничего тебе не оставил?
– Убирайся, – бросает она, ударившись лбом о плитку.
– Ты меня достала, Амелия.
– Пошел ты, Донован.
Замечательно, она здесь только десять минут, а мы уже поругались!
– Тебе скоро восемнадцать, а ты похожа на ребенка. Хотя бы с отцом веди себя получше – он ведь чуть не умер.
Оставляю ее и иду к машине, игнорируя угрозы матери. Не собираюсь проводить здесь вечер и разрываться между сестрой-врагом и хрупким сердцем отца. Мне нужна инъекция гонщиков кампуса.
2. Донован
Первый учебный день. Все вокруг меня в нашем такси «Гонщики кампуса» кипит, смеется, болтает, движется.
Все четыре курса я просто обожал возвращаться после каникул в Университет Огайо, но сейчас мне не слишком-то весело.
Закончилось лето, которое по праву можно было назвать самым ужасным в моей жизни, и, казалось бы, вот тот самый момент, когда нужно воспрять духом, ведь все уже позади, и я возвращаюсь к столь любимой мною студенческой жизни. Вот только того Донована, который так уверенно шагал к главному корпусу все предыдущие годы, больше нет. Вместо него остался несчастный парень, который внезапно осознал, насколько облажался, и который не имеет ни малейшего понятия, что теперь с этим делать.
Я думал, что хуже приступа, случившегося с отцом, ничего не может быть, но нет, как же я ошибался. Черт, как только снова вспоминаю об этом, хочется просто взять и разгромить все вокруг.
Да, я прекрасно знал, что приезд сестры в самом начале каникул все испортит. Вот только все пошло совсем не так, как я ожидал. Я всего лишь хотел узнать причину нашего недопонимания, а что получил в результате? Настоящую катастрофу. Ненависть. Интересно, что родители ни разу даже не попытались выяснить, почему Амелия так злилась на меня все эти годы. И я ужасно ненавижу самого себя за то, что оставил все как есть и не попытался ничего исправить до отъезда.
– Привет, Донни!
Передо мной внезапно возникла смутно знакомая девчонка, прервав тем самым мои мрачные мысли. Едва услышав, как она называет меня придуманным фанатками именем, я сразу догадался, зачем она здесь.
– Хэй! Привет… тебе.
Никак не могу вспомнить ее имени, поэтому решаю использовать
