садовые фонтаны, девушка скользнула к черному ходу. Благо кухня опустела – кухарка и поваренок наверняка уже на полпути в царство снов. Эллинет неслышно прошла главный зал, поднялась по парадной лестнице, застланной узорным ковром. У комнаты, служившей спальней ее матери и отчиму, девушке пришлось помешкать: дверь была приоткрыта, и яркий свет вырывался в коридор, грозя обозначить припозднившуюся нарушительницу распорядка.
Эллинет заглянула в щелку между дверью и косяком и вздохнула: ну, естественно, картина та же – никаких новых деталей! Лорд Мэддог полулежа развалился в кресле и бокал за бокалом вливал вино в свою объемистую ненасытную утробу. Массивная золотая цепь с огромным рубином покачивалась от дыхания на его внушительной груди, плащ, откинутый на бок, свисал с подлокотника. Крупные губы хозяина поместья были влажными от вина, из-под черного с проседью курчавого локона катилась вниз капелька пота: лорд Мэддог вообще сильно потел, даже если просто сидел у очага и ничего больше не делал, – вероятно, по причине избытка плоти и обильных возлияний.
Напротив него с шитьем в руках пристроилась супруга – леди Флавия. Взглянув на мать, Эллинет ощутила печаль: она выглядела такой усталой в старом, местами полинявшем темно-зеленом платье и шапочке, расшитой жемчугом! Тем не менее, лицо все еще отличалось красотой, живой отклик которой читался в чертах ее дочери.
Элли не осуждала мать за выбор супруга: когда умер отец, леди Флавии пришлось столкнуться с рядом трудностей в виде дома, разваливающегося буквально на глазах, пустых закромов и крошки-дочери, которой кто-то должен был обеспечить маломальское приданое. В таких условиях особо привередничать не приходилось – поместью требовалась мужская рука, а дочери – отец. И Флавия приняла предложение соседа – лорда Мэддога. Не ее вина, что ожидания не оправдались…
Отчим не любил маленькую Элли, скорее – едва выносил ее присутствие, был невоздержан в еде и вине, и пустил по ветру остатки состояния, лишив падчерицу приданого вовсе. Впрочем, он полагал, что девчонку выручит ее очаровательная мордашка…
Эллинет уже собралась рискнуть и метнуться к себе, но замешкалась, услышав недовольные слова Мэддога:
– Я так и знал: из этой затеи ничего не выйдет! И что теперь? Тащить ее на своей шее до конца моих дней?
– Мэд! Ты не смеешь так говорить об Элли! – В глазах Флавии, фиалковых, как и у дочери, вспыхнул гнев.
– Отчего же? Мне ведь приходится содержать твою дочь! – Лорд Мэддог всегда делал упор на слове «твоя», подчеркивая, что он не имеет отношения к появлению Эллинет на свет и не обязан взваливать на себя ответственность за ее судьбу.
– Однако она не помешала тебе предложить мне руку!
– Да я просто рассчитывал, что быстро отделаюсь от падчерицы, – отмахнулся Мэддог, запивая слова вином. – Девчонка красива, что и говорить, вдруг да понадобится какому-нибудь богатому остолопу!
Взгляд леди Флавии выплеснул фиолетовую грозу.
